Кто еще несколько лет назад слышал о Донецке? Большой промышленный город- но таких сотни в мире. Да, отмеченный когда-то как один из самых зеленых промышленных городов мира. Да, были у него города-побратимы (Магдебург, Катовице, Шарлеруа и др.), и делегации из этих городов часто наведывались в Донецк. Да, среди фанатов футбола он стал известен благодаря одному из лучших стадионов "Донбасс Арена" и чемпионату "Евро 2012". Но  полтора года назад город приобрел печальную известность  во всем мире как арена жестких противоречий, острого противостояния и кровавых боев. Журнал "Лехаим" разместил материал, который мы сегодня  начинаем публиковать на сайте.

Небольшое, но очень аккуратное здание синагоги залито мягким осенним солнцем. Желтая листва вдоль обочины дороги кажется сплошным солнечным кружевом. Рядом с синагогой магазин «Спецтехника», к которому то и дело подъезжают машины с военными. Облаченные в камуфляж ополченцы заходят в лавку, стоят возле нее, выходят. Присутствие военных в этом месте создает какой‑то странноватый фон, впрочем, в военном городе появилось множество непривычных мизансцен.

АРЬЕ

Заместитель раввина Арье Шварц — молодой, лет 35, и очень подвижный невысокий человек. Его поначалу не могут найти ни взявшийся меня проводить паренек, ни печальная женщина в возрасте. Потом он внезапно выныривает из ниоткуда, и с этого момента у меня возникает ощущение, что вокруг него, не останавливаясь, скручиваются и раскручиваются какие‑то непрестанно пульсирующие энергетические вихри. Женщина пришла, чтобы забрать чью‑то шляпу, минут 20 Арье перетряхивает полки и ящики в кабинете раввина, посетительница молча наблюдает. Шляпу найти не удается, женщина уходит, а мы устраиваемся поговорить.
Но для начала я должен сказать пару слов о ситуации внутри еврейской общины Донецка. Человеку со стороны об этом никто рассказывать не станет. Мне удалось узнать некоторые детали от дончанки, которая до войны принимала деятельное участие в жизни общины, во время боевых действий выехала в Россию и вернулась этим летом. По ее словам, после начала боевых действий раввин Пинхас Вышедски с кругом близких ему людей выехали из Донецка сначала в Мариуполь, потом в Киев, где и обосновались, открыв представительство донецкой общины. Раввин, говорит моя собеседница, человек, по сей день пользующийся непререкаемым авторитетом. Собственно, в середине 90‑х годов прошлого века он и создал еврейскую общину города. Создал благодаря удивительно деятельной натуре, умению убеждать и завораживать, заражать окружающих своей верой. Он же сумел найти немалые средства на строительство синагоги, еврейские школу и садик. То, что он обосновался в Киеве, некоторые восприняли болезненно, посчитав, что таким образом община оказалась расколота. Но к этому можно — и, видимо, стоит — относиться иначе.
Со слов моей анонимной собеседницы, которая поддерживает нынешние власти Донбасса и выступает за его право отстаивать свою самостоятельность, ее политические взгляды никак не мешали киевскому представительству оказывать ее семье помощь, когда она находилась в России. Более того, она ездила в Киев навестить раввина, и никаких намеков на то, что руководство общины делит паству по политическим признакам, она не обнаружила.
Таким образом, раскол, если он и есть, фактически никак не сказывается на вере людей, их участии в религиозной жизни общины.
Арье Шварц все время в движении. Речь с заметным акцентом, он родом из Одессы. Мы говорим о численности общины.
 
— За эти полтора года уехало большинство членов общины — процентов 70. Если возьмем ситуацию на сегодняшний день, то часть выехавших вернулась, и сейчас уже 50 на 50. Пока тихо, спокойно, некоторые вернулись вообще, окончательно, уже не собираются выезжать, другие приехали на неделю, на две. Те, кто постоянно здесь находился, — это процентов 40 от довоенной численности. Но параллельно боевые действия привели к тому, что многие люди, которые до войны не ходили в синагогу, сейчас начали ходить, даже молодежь. Если до этого люди были погружены в работу, в учебу, жили по каким‑то иным принципам, имели другие цели, то сейчас все у людей изменилось. Молодые ребята, которые раньше, думаю, даже не знали, по какому адресу расположена синагога, сейчас приходят. Это их объединяет. Они общаются, поскольку многих потеряли: друзья уехали, кто‑то просто не хочет общаться…
А так в самой общине жизнь шла обычным порядком: те же молитвы. Правда, временные рамки нас чуть‑чуть поджимают, потому что есть праздники, на которые надо и в 12 ночи прийти в синагогу. Из‑за того, что здесь комендантский час, мы откладываем на утро или сдвигаем на более ранний срок, потому что люди, конечно же, боятся. В обычный день, когда служба начинается в шесть часов вечера, многие опасаются приходить, потому что непонятно, как потом возвращаться домой и что будет. Тем более если это люди, которые живут в Киевском, Куйбышевском, Петровском районах (наиболее пострадавшие от обстрелов районы города. — А. Б.).
 
Евреев, по данным Арье Шварца, до войны в Донецке и области проживало от 15 до 20 тыс., сейчас осталось порядка 4 тыс. Что касается посещающих синагогу, то на молитвах сейчас присутствует от 50 до 200 человек, на праздники приходит около 250. До начала боевых действий было больше, но здесь простое сложение или вычитание не помогут составить верную картину, поскольку война привела к вере множество людей, ранее считавших себя атеистами.
Колоссальную травму общине нанесло убийство одного из ее членов, бизнесмена и мецената Георгия Зильберборда, произошедшее 30 августа прошлого года. Его убили «мародеры», как их называет Арье Шварц. Так называемых «диких» ополченцев, не гнушавшихся грабежами и убийствами, прошлым летом в Донецке хватало. Но убийство ближайшего друга раввина, человека, финансировавшего многие благотворительные и религиозные проекты, оказалось своего рода поворотной точкой в жизни донецких евреев — оно вынудило очень многих сделать выбор в пользу отъезда из Донецка.
Арье рассказывает, что пережили те, кто остался, и сам он лично:
 
— Воспитательница детского сада трагически погибла в Куйбышевском районе. Там есть такое место «Горняк». В ее дом попал снаряд, когда она готовила обед на кухне. Есть люди, которые остались без квартир, потому что жили в Киевском районе, Октябрьском, Первая и Вторая площадки (местные названия двух микрорайонов Киевского района, примыкающих к поселку Пески. — А. Б.). Они сейчас расселились, кто на съемных квартирах, кто в квартирах, оставленных выехавшими членами общины. Один член общины в прошлом году пострадал в первый день нового года. Он ехал из Донецка в Курахово и попал под минометный обстрел. Сейчас с ним все нормально, слава Б‑гу, но он долго лежал на восстановлении. У него было ранение в легкие. Он был пассажиром, минометный удар как раз пришелся на правую сторону. Ну а так по большому счету, слава Б‑гу, нас обошло. Даже когда рядом с нами на автостанции «Центр» были взрывы, мы работали, шла молитва, никто не боялся.
Я вам скажу, я лично не раз попадал под обстрел. Когда попало возле резиденции Захарченко на бульваре Пушкина, была как раз суббота, полтретьего дня. Мы шли из синагоги и услышали свист, забежали в ресторан «Пушкин», взорвалось в ста метрах от нас. У нас многие ребята побывали под обстрелами не один и не два раза. Есть и те, кто до сих пор живет на Партизанском прос­пекте, рядом с аэропортом. Я считаю, это герои — те, кто не покинул свой город. Они не просто остались, но ходят в синагогу, которая их объединяет, это их второй дом. Если раньше синагога была, скажем так, увлечением — прий­ти, повидаться и уйти, — то сегодня многие люди ходят сюда именно как домой.

АНДРЕЙ БАБИЦКИЙ