Мы продолжаем путешествие по страницам книги Кармелы Райз "Плененный ребенок". 
Надо отметить, что годы жизни в советских детдомах оставили не менее тяжелый след в памяти героя книги, чем немецкий концлагерь. Детей, превращенных жизнью в диких волчат, не пытались отогреть, а подвергали  в детских домах издевательствам, причем  тон задавали преподаватели. Фамилии по крайней мере двоих хорошо известны в нашем городе. Один из них умер, второй еще жив, носит звание Заслуженного учителя Украины. Имена их в книге  названы. Но я укажу лишь их инициалы.

После возвращения в СССР детей продержали в Киеве около недели, а потом распределили по детским домам. По документам из лагеря Равенсбрук герой книги Шепсель Гутман  значился как Александр Гранитный родом из Сталинской области.  Туда мальчишку и отправили после недели пребывания в Киеве. Сперва в детдом в Милейкино (очевидно, в  Мелекино), затем в Мариуполь, Макеевку, а потом в Сталино, в город, в котором он родился. Но он, конечно, об этом не знал...

Голодный 1946 год. В детдоме воспитанников плохо кормили. Они были вынуждены рыскать в поисках пищи. И опять Шепселя-Александра выручила собака. 

Директор детдома С. жил  в отдельном деревянном домике, который охраняла злая сторожевая собака. Воспитанники с завистью поглядывали, как два раза в день собаке выставляли миску, полную костей. Шепсель-Александр решил воспользоваться свои лагерным опытом и пробрался к собачьей миске. Собака уступила миску без звука. Он не только сам наелся, но и прихватил немного для друзей.

"Собачьими гостинцами" пользовались нечасто, так как боялись директора. 

Жить в детдоме было голодно и скучно. Детдомовцы  кормились тем, что воровали и продавали уголь и дрова из проходящих составов, на базарах шныряли под прилавками и забирали у торговок хлеб и съестное.  Воспитанники пытались бежать в Москву или Ташкент, забираясь в ящики под вагонами. Обычно их отлавливали милиционеры.  За побег били дважды: сначала в милиции, а потом в детдоме. В детдоме били очень жестоко: четверо здоровых мужиков, в том числе директор детдома С. и воспитатель Ш., устраивали "пятый угол", пока ребенок не терял сознание. Потом его били по пяткам, ушам, калеча ребенка на всю жизнь.

С преподавателем Ш. у Шепселя-Александра была настоящая война. Как-то Ш. водил детей в баню и увидел, что мальчишка  обрезан. С тех пор  он иначе, как "жидок", ребенка не называл, всячески издевался над ним. За это Шепсель-Александр мстил ему, как умел: то окна с ребятами ему перебил, то крышку канализационного люка приоткрыл, так что Ш. сломал ногу. 

Были в детском доме сотрудники и учителя. которые хорошо относились к воспитанникам детдома, подкармливали их. Добрым словом Шепсель-Александр вспомнил завхоза Ефима Гриншпуна,  учителей Веру Семеновну, Анну Израилевну Марченко.

В книге рассказано об опасных "шалостях", которые стоили жизни некоторым детдомовцам. Они росли бесшабашными, не знающими любви и нормального человеческого отношения. Что ожидало их в будущем? Из них вырастали безжалостные головорезы, которых использовали в армии и других ведомствах для выполнения самых грязных  и опасных заданий. Другие стали преступниками. Герой книги прожил в детдоме шесть лет. Он тоже мог пройти по одной из этих дорожек. Но судьба подарила ему огромный сюрприз.

Шепселю-Александру было одиннадцать лет. День выборов в СССР был для ребят настоящим праздником: в этот день лучше кормили, одевали в новую одежду   и водили  в агитпункт выступать. Вид детдомовцев, худых, наголо постриженных, одетых в одинаковую одежду вызывал жалость у зрителей, и им громко хлопали.

Ребята старались как-то испортить одежду и обувь, чтобы после возвращения в детдом ее не забрали.

Шепсель-Александр читал со сцены стихи Маяковского. После выступления к нему подошла женщина и начала c ним разговаривать, а потом спросила, нет ли у него на правом бедре родинки. И, когда она убедилась своими глазами, что родинка есть, женщина заплакала и сказала, что у мальчика есть семья: и мама, и папа, и бабушка. 

Женщину, которая его нашла, звали Матрена Ольховская. Именно она вынесла мальчика из гетто.