22:28 «Марик, скажи за своих…» | |
Недавно я познакомилась с интересным человеком, нашим земляком, Марком Гориным. В Донецке он провел школьные и студенческие годы, активно участвовал в КВН. В 1970 г. Марк закончил исторический факультет ДонГУ и уехал в Азербайджан, где работал в городской газете с 1970 по 1980 год. В 1975 году поступил и в 1980 году окончил сценарный факультет ВГИКа (документальное отделение). В 1980 году переехал в Москву, где работал в различных СМИ и пресс-службах. В том числе был первым (и увы, последним) главным редактором первого частного Еврейского информационного агентства «Ма нишма» («Что слышно?»). В 1992 году репатриировался с семьей в Израиль. Здесь также работал в различных СМИ и пресс-секретарем парламентских партий, отражавших интересы русскоязычного населения Израиля. В настоящее время является главным редактором молодого русскоязычного израильского телеканала "Авив" и программы на нем " С Марком Гориным". Марк прислал мне свои воспоминания об одном эпизоде из студенческой жизни, произошедшем в 1967 году. В это время Израиль за несколько дней победил коалицию арабских государств. Евреи испытывали чувство уважения и гордости, как теперь говорят: своей "доисторической родиной". Как-раз тогда тоже стоял не то сентябрь, не то октябрь… Но – с начала. В конце мая - начале июня 1967 года наш первый курс исторического факультета Донецкого госуниверситета сдал летние экзамены. Начались каникулы. Никто не думал, что слово «исторический» вскоре зазвучит в разных ипостасях. Особенно для евреев - первая декада июня завершилась сообщениями «радиоголосов» о Победе Израиля в войне на Ближнем Востоке, вскоре названной Шестидневной. На всю жизнь запомнилась чеканная фраза по радио «Голос Израиля», которое мы с папой регулярно слушали ночами сквозь треск старенького приемника: «Победоносно завершилась Отечественная война нашего народа! Об этом нужно помнить как нашим друзьям, так и нашим врагам!» Такие слова раньше радио приносило только по одному-единственному поводу. А теперь… Конечно, пришло замечательное ощущение внутреннего единения с далекими соплеменниками, гордость за Победу Израиля, появилась масса анекдотов, насмехавшихся над побежденными врагами- арабами. Хулигану на бульваре можно было пригрозить: «Мы сейчас тебе прямо здесь устроим сектор Газа!» Одновременно советские газеты (а других-то и не было, как когда-то верно подметил умница М. Булгаков) переполнялись антиизраильской истерией, нередко напоминавшей откровенно антисемитскую, СССР, а вслед за ним и другие соцстраны, разорвали дипломатические отношения с Израилем… Наше поколение это хорошо помнят. Однако… Хотя Ближний Восток, при всей своей географической и политической удаленности, стал вдруг намного ближе, как-то это напрямую не увязывалось с университетскими делами. «Где имение, где наводнение?» Первое студенческое лето, соответствующие планы, девчонки, недалекое Азовское море нашептывали о другом…Учебные подробности не то, что позабылись, но не сильно вспоминались. Во всяком случае у меня. Однако вскоре выяснилось, что каждодневные требования аудиторий и их реально-политический фон связаны между собой достаточно близко. В общем, выходим мы осенью (после обязательного двухнедельного колхоза) на занятия. В расписании новые предметы. Вряд ли, создавая учебный план второго курса истфака, вводили семинар по «Истории средних веков стран Азии и Африки» (то есть, практически, во многом того самого Ближнего Востока, кто понимает), с провокационным намерением напомнить о победе Израиля над арабскими соседями. Но, непоставленная эта цель все-таки оказалась достигнута, и не без успеха. Дело было так…. Увидев столь экзотический для города Донецка предмет в расписании, мы ринулись в свою библиотеку (студенты всех вузов ничего не знают, но университетские знают, где узнать). Однако оказалось, что…. есть единственный(!) учебник по этому предмету - кажется, 5-6 экземпляров; то есть заниматься придется по очереди. Удовольствие еще то… К тому же весьма крупный (не иначе, как для заложенных туда знаний), фолиант этот нам предлагается на… украинском языке. Не хочу в теперешние непростые в этом отношении дни трогать, вероятно, болезненную тему, тем более ее политический аспект; разговор здесь о другом, но определенную окраску «языковый акцент», как вы увидите, ей предавал. Донецк, крупный областной город Украины, и тогда общался по-русски практически повсеместно. Что ни говори, а это – правда! Конечно, в «русских» школах украинский был обязательным предметом, областное телевидение ряд программ вело на украинском, вывески… Но драматический и оперный театр очень значительную часть репертуара давали по-русски, большинство общественных мероприятий шло по-русски, в быту украинский (не суржик, а добротный, литературный) можно было встретить не часто. В Донецком университете украинский был профилирующим на соответствующем отделении филфака, у нас на историческом его использовали на лекциях преподаватели (и то не все) лишь истории Украины. Большинство из нас, думали, что умеют читать по-украински. А оказалось… Открываем мы этот учебник. Мама дорогая… Десятки, если не сотни стран разных периодов, не доживших до наших дней, в каждой уйма князьков, вождей, «великих» императоров крохотных огородов… Сотни имен и названий. Представляете себе эти имена? Те названия? И все – по-украински. Официально – нормальное дело, но, как их читать, как они должны звучать по-русски? Или называть в украинской фонетике? Но материал-то не из истории Украины… Чем эти несчастные африканцы виноваты? Еще скажут, что передразниваем… Но ничего, занятия идут, преподает нам сей спецкурс очень уважаемая и знающая дама. Назовем ее, скажем, Ента Абрамовна, - специально сгущаю, чтобы читатели поняли – подлинное имя-отчество доцента звучало весьма характерно в еврейском смысле. Бывает. Но в нашей истории все играет свою «историческую» роль. А как же? Факультет-то исторический! И вот, приходит неизбежное семинарское занятие по этому счастью «Азии и Африки», а семинар – штука не простая, половина будущего зачета; кто учился в советских ВУЗах знает. Не ответишь – будут проблемы. Опять же, тематика спецкурса, датировка изучаемых событий и обстановка в стране могли, совместившись, привести к непростым разговорам. А что делать… Сидел я в силу неплохого роста за задним столом в среднем ряду. А за соседним справа столом пребывал здоровенный мужик, назовем его, скажем, Гриша Паляныця (имя- фамилия очень схожи с подлинными). Для полноты знакомства с Гришей, надо кое-что объяснить. Факультет наш - кузница руководящих кадров. 18-летних «послешкольников» (как я) не больше половины. Остальные – люди взрослые: передовики производства, пришедшие после армии, нередко женатые, часто - члены правящей (она же единственная!) партии и разных общественных организаций. Гриша Паляныця был именно из таких.
Приходим, рассаживаемся и Гриша мне вдруг говорит. - Марик, ты что-то на сегодня учил? Я неопределенно пожал плечами (чтоб не брать на себя ответственности): - Читал… - И шо ты об этом думаешь? – своим характерным говором, близким к певучему украинскому, спросил Гриша. - Не, знаю, муторное дело, - опять пытаюсь демонстрировать максимальную неопределенность. - Не, - упрямо мотнул большой головой Гриша, - це дило (думаю, перевод не требуется, - автор) так оставлять нельзя. Гришу можно было понять. Повышенная стипендия, требующая только отличных оценок, составляла важную часть его семейного бюджета, сильно пострадавшего после потери огромной по тем временам шахтерской зарплаты. А такой семинар мог привести к малоприятным результатам… Роковая минута, звонок. Вошедшая Ента Абрамовна, обвела нас доброжелательным, но изучающим взглядом: готовы? - Здравствуйте, товарищи! Нам предстоит разговор об очень значимом периоде в истории стран Азии и Африки… Имеет он и актуальное звучание (я, как чувствовал, - автор). Вопросы по материалу есть? Гриша – я видел, как давалась ему эта решимость – самоотверженно поднял руку: - Ента Абрамовна, можно? Та благосклонно кивнула: вопросы свидетельствовали о вдумчивом отношении к материалу и, в основном, приветствовались. В разумных дозах, разумеется… - Вот, - Гриша старался придать голосу будничность; мол, ничего особенного не спрашиваю. - мы на сегодня учили захваты арабского халифата 7-8 веков нашей эры. В числе захваченных арабами земель была территория современной Палестины и жившего там народа. А теперь евреи забрали свое. Так шо мы от них хотим? Гриша сел, глядя на Енту Абрамовну преданнейшим взглядом, словно школьник-хулиган, только что с невинными глазами спросивший что-то совершенно неприличное; типа: «А откуда дети берутся?» Если бы в этот момент для Енты Абрамовны прозвучал приговор «к высшей мере», то он, вероятно, был бы для нее меньшей неожиданностью, и произвел бы менее пугающее впечатление. Находясь в определенном возрасте, она покрылась красными пятнами на широком лице с большими немодными очками. Ладно бы неразумный мальчишка, вчерашний школьник; но взрослый человек, авторитетный стипендиат, член партбюро факультета, наконец… Аудитория настороженно притихла, ожидая развития событий. …Прошло с полминуты, Ента Абрамовна опомнилась, видимо, навела порядок внутри себя, чуть усмехнулась и не без еле заметного ехидного торжества (в эрудиции нам было не тягаться) сказала: - Видите ли, товарищ Паляныця… Вашу позицию трудно считать научной. Приведу пример. В долине Лабы (ныне Эльбы) жили до 13-14 веков так называемые полабские (или лужицкие) славяне, предки нынешних граждан ГДР, Польской народной республики и Федеративной Югославии… Причем, речь идет о достаточно близком времени, а не давних, очень далеких от нас 7-8 веках… Напомню для молодых или забывчивых: за окном стоял 1967 год и упомянутые страны являлись «социалистическими государствами». - …Если следовать вашей логике, товарищ Паляныця, эти братские страны должны предъявлять друг другу территориальные претензии? Я уж не говорю о захватнической агрессии… Ента Абрамовна победно осмотрела аудиторию. - Еще вопросы есть? Нет? Тогда вернемся к основной теме… И тут Гриша произнес (довольно громким шепотом, между прочим; или мне так показалось?) сакраментальную фразу: - Марик, скажи за своих… Этот шепот прозвучал для меня громоподобной бомбежкой. Представляете? Я здесь единственный еврей - один!!! такой из 50 студентов был на каждом курсе. 2 процента, как при царе. Мы же историки – знаем. Год назад только три пятерки (из трех экзаменов) обеспечили мне вожделенное право поступления. Но… На меня смотрела аудитория. А далекие израильские солдаты-победители с автоматами в смуглых руках весело подмигивали: «Давай, браток, не бойся. Поддержим!» Я, сглотнув воздух, поднял руку. Ента Абрамовна недовольно посмотрела на меня и угрожающе сказала: - Слушаю, товарищ Горин? - Можно вопрос? – максимально спокойным голосом сказал я. – При присоединении к СССР города Дрогобыча (раннее принадлежавшего Польше), в 39-м, а потом и в 45-м годах шла речь о нашем праве владеть им также в силу того, что когда-то он принадлежал Киевской Руси и Галицкому княжеству. В 1945 году наши войска отбили у японцев Порт-Артур (потом переданный Китайской народной республике), отнятый у России в кампании пятого года, и в школьном учебнике истории приводилась фраза товарища Сталина «над Порт-Артуром» вновь развивается русский флаг!»… Как же ко всему этому относиться? Не надо, разумеется, сегодня воспринимать мои тогдашние слова в качестве глубоко-научного обоснования, тем более, воспринимать их как позицию в нынешних политических событиях – дела давние, во многом, конечно, мальчишество. Но в тот момент дискуссия представлялась нешуточной... Ента Абрамовна явно не ожидала от меня такой «подлянкки», как мы тогда говорили, и не была к ней готова. - Ну, знаете, товарищ Горин, - медленно сказала она, подыскивая ответ…- Ведь события, о которых вы говорите были совсем недавно… Это же вообще другое дело! - Ента Абрамовна, «…то было давно, это - недавно» - можем ли мы такой подход тоже считать научным, историческим? – спросил я и сел. Ента Абрамовна тяжело и обреченно вздохнула: - Ну, хорошо, товарищи. Давайте вместе поразмышляем над поиском подлинно объективного, марксистского подхода к тем или иным историческим событиям и их сравнениям. На самом деле… Гриша откровенно и одобрительно хлопнул меня по плечу могучей рабочей лапой. Семинар, который грозил перерасти в «советско-научную» атаку на доблестную израильскую армию, мы сорвали… Я, конечно, ни о каком геройстве не думал, поскольку просто не понимал возможных последствий своего поведения. Как мне потом объяснили знающие люди, если б на месте Енты Абрамовны был кто-нибудь другой, моя выходка могла кончиться печально. Много позже, вспоминая эту историю, я подумал: а что? - еще одна, пусть маленькая, но реальная сионистская победа была достигнута…
Марк Горин, выпускник Донецкого университета 1970 г. В Иерусалимском издательстве «Клик» вышел двухтомник известного тель-авивского журналиста Марка Горина, в который вошли его недавно завершенный роман «Возвращение» и мемуары автора об учебе во ВГИКе, уникальном, единственном в своем роде учебном заведении.
Несколько слов от автора
О романе «Возвращение». Главный герой романа «Возвращение» – Время. Время, принципиально значимое для планеты. Как мне кажется, оно изменило и переиначило наш мир – он не сумел стать таким, каким мог и, по-моему, должен был. Время это заняло очень важное место и в судьбе самого автора, вместив ту часть жизни, которая позволила ему сформироваться в человеческом и профессиональном смысле.
О чем роман?
1963 год. Завершается «хрущевская оттепель», вот-вот снова придут политические «заморозки», но это еще не все понимают. Основной персонаж романа, которому в книге отведено наибольшее количество страниц, молодой московский журналист Александр Пименов, неожиданно оказывается рядом с «горячей» и опасной международной темой (речь идет об убийстве президента США Дж. Кеннеди). …22 ноября 1963 года погибает президент США Джон Кеннеди. Журналист Александр Пименов, находясь в те дни в командировке в Польше, узнает о поразительной подробности случившейся трагедии (которую в СССР сообщат лишь через несколько дней, стараясь вслух максимально не придавать ей значения): Ли Харви Освальд, признанный в США убийцей президента, одно время жил в столице советской Белоруссии Минске. Вернувшись в Москву, Саша рассказывает об этом живущим по соседству своим близким товарищам, с которыми дружит с детства – Аркадию и Толику. Выслушав Сашины вопросы и тревоги («Американец» у нас в СССР? Впустили и выпустили? Да как это?), они решают разобраться, «что за фрукт» был этот Освальд. И вот, когда это любопытство становится заметно, с друзьями начинают происходить странные вещи. Толика толкают под трамвай, слава Богу, он отделался ампутацией ноги ниже колена; а Аркадия и Сашу увольняют без объяснений с престижных мест работы… Воздух, приметы, ощущения и тревоги того времени я старался воссоздать и передать сегодняшнему читателю. Насколько это удалось – судить вам. Примеривая канву и подробности сюжета, автор старался зафиксировать реальность, правдиво рассказать о том, что тогда виделось и чувствовалось.
Но… Рассказанное неожиданно (неожиданно ли?) оказалось невероятно актуальным. Роман писался около шести лет. В нем можно увидеть предощущение, психологию происходящего сегодня в Беларуси и уже разгоравшегося кровавого конфликта на Южном Кавказе, его грозные сполохи, переросшие в настоящую войну… И, даже, предостережение от возможности нового противостояния сверхдержав – в начале 60-х лидеры США и СССР сумели найти общий язык, не допустив мир к краю ядерной пропасти. Им хватило на это мудрости… Но обычные люди, хорошие, умные, порядочные и любознательные не избежали жестоких «жерновов» своего времени. А вот ответа на сакраментальный вопрос ХХ века: «Кто убил президента Кеннеди?» в романе нет, не ищите. Ни одна администрация США не решилась обнародовать архив об этом «преступлении века» (ХХ века!), которому в будущем году исполнится 60 лет.
Желающих приобрести двухтомник Марка Горина с его автографом (роман «Возвращение» и мемуары об учебе автора во ВГИКе) просят позвонить по т-ну 054-4565847, Людмиле
Спасибо всем, кто прочел вышеприведенные строки и, особо, тем, кто прочтет само произведение!
Марк Горин | |
|
Всего комментариев: 0 | |