5 мая, в День печати, накануне Дня победы мы по традиции публикуем главы  из книги "До последней строчки, которая была издана много лет назад и посвящена памяти донецких журналистов - участников Великой Отечественной войны.

-Товарищ полковник, политбоец Ходак прибыл по вашему приказанию.

Начальник политотдела полковник Горбонос поднял уставшее лицо и пристально посмотрел на солдата по­красневшими от долгого недосыпания глазами.

Вид у политбойца Ходакова, надо сказать, был до­вольно-таки непривлекательный. Шинель почти каса­лась пола, большие, давно не чищенные сапоги явно не по размеру, винтовка как-то свалилась на бок.

Полковник еле заметно улыбнулся.

- Кем до войны работали?

- Журналистом. В Артемовске, Сталино, Лу­ганске.

- Это хорошо. Журналисты нам нужны. Некому «дивизионку» выпускать.

- Что вы, товарищ полковник, — совсем по-граж­дански заговорил Ходак, — я ведь пулеметчик.

Действительно, месяца полтора назад он прошел ускоренную подготовку в Краснодаре и научился не­плохо владеть пулеметом. Несколько дней тому назад вместе с другими политбойцами прибыл на Северо-За­падный фронт в 163-ю стрелковую дивизию, где и был назначен в пулеметный расчет.

Полковник снова улыбнулся и строго сказал:

- Товарищ политбоец, вы коммунист, и мы вас по­сылаем туда, где вы сейчас больше нужны.

Политбоец густо покраснел. Понял, что разговор окончен, и тихо спросил:

- Разрешите идти?

- Да, идите, и приведите себя в божеский вид, — уже мягко сказал начальник политотдела.

Так журналист из Донбасса Иосиф Ходак стал воен­ным журналистом дивизионной газеты «На страже Ро­дины», которую я тогда редактировал.

Дивизия после упорных боев с превосходящими си­лами гитлеровцев была сильно потрепана. Все полки, батальоны, роты были уже сформированы, а вот в ре­дакции, которая тоже понесла потери, не хватало ра­ботников. Тогда по заданию начальника политотдела инструкторы стали искать среди вновь прибывших журналистов. Нашли и Иосифа Ходака у пулеметчи­ков.

В редакции с радостью, но в то же время с некото­рой опаской встретили слишком уж гражданского жур­налиста. Сотрудники дивизионки в большинстве своем были кадровыми офицерами, да за плечами у них бы­ло полтора месяца войны. Это уже чего-то стоило.

Первое задание. Добраться до полка, который сосре­доточился на переднем крае, побеседовать с солдатами и затем в газете рассказать о их чувствах, настроениях перед боем.

Добраться до полка. Это надо пешком, под бомбеж­кой и обстрелом пройти 10—15 километров, десятки метров проползти по-пластунски и, если все будет хо­рошо, забраться в окопы и встретиться с сол;;атами.

Правда, Иосиф Ходак на первое задание пошел не сам, к нему в напарники напросился уже бывалый сол­дат журналист Леонид Мушников. Вечером мы жда­ли их возвращения. Утром должна была выйти «диви- зионка» и вместе с боеприпасами и продуктами накану­не боя попасть к солдатам в окопы, блиндажи.

Наступил вечер, а Леонид Мушников с новичком, как называли в редакции Ходака, не возвращались. Уже на «американке» была отпечатана вторая страни­ца газеты. Нужен материал на первую, а журналистов все нет и нет.

Кто-то не выдержал и, ни к кому не обращаясь, спросил:

- Неужели в первом же задании погиб?

«Все может быть, — подумал я,—ведь уже потеря­ли нескольких своих товарищей».

Поздно ночью Иосиф Ходак, поддерживаемый Лео­нидом Мушниковым, не вошел, а ввалился в редакцию. Вид у обоих был довольно таки невеселый. Дважды они попадали под сильный артиллерийский обстрел, затем больше часа, плотно прижавшись к земле, находились под вражеской бомбежкой. У Иосифа Ходака осколком снаряда оторвало кусок шинели. От такого бое­вого крещения он был сильно растерян. Кругом все молчали. Покормили, напоили. Я подошел к нему, спросил:

- Писать сумеете? Ведь рано утром газета должна выйти.

- Писать в номер? — немного испуганно спросил Ходак.

- Конечно.

Иосиф Ходак присел в уголке автобуса, где находи­лась печатная машина, и стал писать. Мыслей, впечат­лений было хоть отбавляй. Но как написать? Он кусал карандаш, рвал один лист бумаги за другим. Уже сол­даты — наборщики — напоминали о себе, секретарь ре­дакции нервно похаживал вокруг. Наконец на лист бу­маги легли первые строчки. Через час корреспонден­ция была готова. Секретарь быстро прочитал ее, и лицо его посветлело.

- Знаете, неплохо.

Рано утром «дивизионку» повезли на передний край. На первой странице выделялся набранный крупным шрифтом материал под заголовком: «Грозное оружие в верных руках». В корреспонденции были высказыва­ния солдат, их мысли, волнение. Весь материал напи­сан короткими сильными фразами. Он адресовался не­посредственно к тем, кто пойдет в атаку, к тем, кто, не жалея своих сил и жизни, пойдет громить врага.

Первое выступление Иосифа Ходака получило одоб­рение.

Потом началась обычная жизнь военного журнали­ста. С утра до вечера в полках, батальонах, ротах, ночью — подготовка материала, читка полос. Конечно, один день не был похож на другой, но каждый из них требовал мужества, подвига.

Всем было в те годы трудно, а Иосифу Ходаку труд­ней, чем всем. Физически он был слабо подготовлен к нелегкой фронтовой жизни. Но никто никогда не слы-

шал от него жалоб. Он ходил, как и все, на передовую, а если требовала обстановка, то вместе с солдатами держал оборону. Вместе со всеми недосыпал, недоедал.

Иосифа Ходака еще до войны, когда он работал ре­портером в вечерней газете в Сталино, а затем секре­тарем «Луганской правды», хорошо знали как челове­ка с острым пером. Он умел писать быстро, ярко. Зна­ли его еще как очень эрудированного, много читающе­го человека. И именно на фронте в очень необычных и очень тяжких условиях его талант журналиста рас­цвел.

Недавно в Москве я встретился с бывшим команди­ром полка нашей дивизии Гургеном Набалданяном. Много раз мы повторяли: а помнишь? А затем Гурген Григорьевич спросил:

— А помнишь, как вся наша дивизия смеялась над гитлеровцами?

И я вспомнил. А произошло вот что: фашисты мно­го раз пытались сломить сопротивление дивизии, и каждый раз, неся потери, откатывались назад. Тогда они на этот участок фронта перебросили свою знамени­тую дивизию «Тоденкопф» — мертвая голова. Несколь­ко дней они бросали листовки, в которых пытались запугать наших солдат.

Гитлеровцы в листовках хвастались, какие, мол, они отчаянные вояки из дивизии «Мертвая голова». «Мы били французов и поляков, теперь побьем и вас», — писали они и предлагали скорее, пока не поздно, сда­ваться в плен. После такой психологической обработ­ки гитлеровцы перешли в наступление. Однако и пси­хическая атака не испугала советских солдат. Гитле­ровцы шли и шли ровными рядами, как на параде, а наши солдаты молча, без единого выстрела их ждали. Но когда фашисты подошли совсем близко, их встретил ураганный огонь. Сотни гитлеровцев остались навсегда на нашей земле. Атака была отбита.

А на следующий день в «дивизионке» появился фельетон под заголовком «Мертвые головы». В фелье­тоне автор остроумно обыграл название гитлеровской дивизии, потерявшей много мертвых голов. Фельетон был по-настоящему смешной, он разоблачал хвастли­вость гитлеровских вояк и рассказывал о мужестве на­ших солдат. В дивизии агитаторы читали этот фельетон вслух в отделениях, взводах, батареях. Читали и весе­ло смеялись над «мертвыми головами». А их на поле боя осталось немало. Вот о чем вспомнил бывший командир полка. Этот фельетон затем перепечатали во фронтовой газете. Автором фельетона был Иосиф Ходак.

Передо мной лежит подшивка дивизионной газеты «На страже Родины». Я листаю уже пожелтевшие стра­ницы, которые появились на свет более четверти века тому назад. Почти в каждом номере выступал И. Ходак. Он писал очерки о бойцах, корреспонденции с пе­реднего края, маленькие заметки о подвигах солдат, репортажи с поля боя. Подумать только — ведь преж­де чем написать в газету всего лишь несколько строк, надо было стать участником тех событий, о которых ты пишешь. А это значит находиться в боевых порядках наступающих войск, а нередко вместо карандаша брать в руки автомат.

Листая подшивку, я вспомнил многое. Одно время почти в каждой газете на первой странице упоминалась фамилия солдата Семена Номоконова. В мирное вре­мя он у себя на севере считался лучшим охотником. Стрелял белку только в глаз, чтобы шкурку не пор­тить. Фронтовые дороги свели военного журналиста Иосифа Ходака с Семеном Номоконовым. После этой встречи он пришел в редакцию, как говорится, в мыле. Но несмотря на страшную усталость, был весело на­строен.

— Братцы, какой у меня материал мировой, — воз­бужденно рассказывал Иосиф.

Он предложил написать о Семене Номоконове как об отважном снайпере и начать соревнование снайпе­ров за то, кто больше уничтожит гитлеровцев. Для то­го чтобы лучше понять значение этого соревнования, надо сказать пару слов об обстановке, которая сложи­лась на нашем Северо-Западном фронте. Почти два го­да наш фронт не двигался с места, вел тяжелые оборо­нительные бои, сдерживая большие силы фашистов, ко­торые рвались к Москве с севера, а также отвлекал на себя часть войск противника, рвавшихся к Ленинграду. В такой обстановке движение снайперов, естественно, имело огромное значение. Первый же материал Иоси­фа Ходака «Снайпер Семен Номоконов», а затем подготовленный им же рассказ самого снайпера о том, как он уничтожает врагов, и его обращение ко всем солда­там дивизии нашло горячее одобрение политотдела и командира дивизии.

Затем почин Семена Номоконова получил широкое распространение по всему фронту.

Иосиф Ходак, как мы тогда говорили, отвечал за Номоконова. Это значило, что он обязан был почти в каждом номере газеты рассказывать о подвиге снайпе­ра, о его последователях. Для этого почти каждый день надо было встречаться с отважным солдатом. Встречаться, конечно, это не то слово. Семен Номоко- нов выдвигался далеко вперед за передний край, хоро­шо маскировался и часами наблюдал за противником. Стоило лишь на мгновение появиться гитлеровцу, как это стоило ему жизни. Иосифу Ходакову очень хотелось полежать рядом со снайпером, набраться впечатлений и сделать материал в газету. Все мы в редакции были против этого намерения нашего друга. Мы знали, что гитлеровцы выдвинули и своих снайперов, которые охотились за нашими солдатами, офицерами. Риск был большой. И все же Иосиф Ходак настоял на своем.

Рано утром он добрался до передовой. Там ему по­могли выйти из окопов, и он по-пластунски пополз к снайперу. Расстояние было небольшое, всего метроз 100—120, но гитлеровцы, видимо, заметили и начали обстрел этого района сперва из автоматов, а затем из миномета. Иосифу повезло, он залез в воронку от бом­бы, и там пролежал более двух часов, пока прекратил­ся огонь. Наконец он добрался до Семена Номоконова. Снайпер особой радости этой встрече не выразил. Он лишь сказал, чтобы отчаянный корреспондент лежал спокойно и молчал. Весь день Иосиф Ходак пролежал рядом со знаменитым снайпером в укрытии. На его глазах Семен Номоконов убил двух фашистов.

Вместе со снайпером Иосиф Ходак выбрался из за­сады, когда уже стемнело.

В редакцию он пришел, еле держась на ногах, но не стал отдыхать, а сразу сел писать. Он многое видел, пережил, и конечно же, репортаж с места событий по­лучился боевой.

Спустя много лет я снова перечитываю этот репорттаж и удивляюсь подвигу не только знаменитого снай­пера, но и журналиста Иосифа Ходака.

Можно смело сказать, что с легкой руки Иосифа Хо­дака, дивизионной газеты «На страже Родины» снай­перское движение стало массовым на Северо-Западном фронте.

Война есть война. Мы теряли своих друзей, боевых товарищей, горевали и клялись отомстить фашистам, принесшим так много горя советским людям. Каждый раз когда кто-то из близких людей погибал, особенно тяжело переживал Иосиф Ходак. Он не находил себе места, долго ни с кем не разговаривал. А однажды, ког­да погиб один офицер, которого мы все хорошо знали и уважали, я застал Иосифа Ходака в лесу. Он стоял воз­ле дерева и плакал.

- Возьмите себя в руки, — строго сказал я.

И в ответ услышал:-

- Отпустите меня на передовую. Я хочу стрелять в проклятых фашистов.

Конечно, на передовую стрелять фашистов его ни­кто не отпустил. А на передовой для сбора материала в газету он и так бывал почти каждый день. Но однажды, ото было после разгрома гитлеровцев под Курском, Иосиф Ходак вместе со специальным отрядом ушел на уничтожение разрозненных групп противника, которые оставались у нас в тылу, нападали на наших солдат и офицеров. На окраине одного села засело человек 80 гитлеровских автоматчиков. И хотя фронт уже ушел далеко вперед, они продолжали сопротивляться. В этом бою Ходак принял активное участие. И надо было ви­деть, с какой радостью он вернулся после выполнения этой операции, да еще приведя с собой взятого в плен унтер-офицера. За участие в этой операции Иосиф Хо­дак был награжден орденом Красной Звезды.

Война близилась к концу.

- Гитлеровцы пошли уже не те, — шутил Иосиф Ходак.

Он показывал десятки блокнотов, в которых были сделаны заготовки «для будущей книги», как он гово­рил. Он продолжал много писать в газету, часто его приглашали выступить в армейской и фронтовой газе­тах. По его инициативе и с его участием поэты Степан Щипачев и Михаил Матусовский написали песню о нашей дивизии. Эта песня была взята на вооружение. Затем им была задумана книга «История 163-й диви­зии». Он начал собирать материал, беседовал со многи­ми солдатами и офицерами, связался с Воениздатом, который дал согласие на подготовку и издание этой книги. Но не написал ее капитан Иосиф Ходак. В конце 1944 года под оружейный салют мы похоронили его на венгерской земле. У дороги возле города Алешада вырос еще один свежий могильный холмик.