Дорогие друзья!
Поздравляю всех вас с Днем Победы!

Как никогда в послевоенные годы, в эти дни наиболее актуально пожелание мира и покоя на нашей земле.
Сегодня вашему вниманию предлагаю рассказ Якова Элькинсона о нашем земляке Лазаре Хвалабове, человеке необычной судьбы, который в совсем юном возрасте попал в мясорубку войны и выжил!

Под чужим именем довелось ему побывать  в  концлагере, повоевать в партизанском отряде и, напоследок войны,  выдержать придирчивые допросы советских следователей, отработать тяжелые 10 лет в шахте.
Только в Израиле он вернул свои настоящие имя и фамилию.
Рассказ публикуется с небольшими сокращениями.
 

Время действия этого правдивого повествования трагический и кровавый   сорок первый.
Место действия - Украина, Кавказ, Восточная Европа.
Действующие лица - население оккупированных немцами территорий, беженцы, пленные, узники немецких концентрационных лагерей, партизаны.
Главным действующим лицом этой правдивой истории - еврейский юноша  Лазарь Хвалабов.  
Я познакомился с ним совершенно случайно. На автобусной остановке, что возле Центральной Городской Кармиэльской библиотеки. В этом месте я обычно назначал встречи с персонажами будущего очерка для четвертого тома своих «Собраний сочинений».
Мужчина средних лет - по виду - коренастый, плотный - выйдя из автобуса, поинтересовался, кого я ожидаю.
Слова за слово - и оказалось, что этот человек представляет для меня определенный интерес. Он «зацепил» меня стандартной фразой, которую можно услышать вполне самонадеянно от многих людей:
 - О моей жизни можно романы писать!
Он сказал, что сейчас беседовать он не будет. Потому что направляется в бассейн, где имеется парная. А он любитель париться с веничком. Три  дня в неделю. В эти дни мы и договорились с ним о встречах.
Он явился по-военному точно в назначенное время. Когда я впоследствии перечитывал торопливые свои записи, я обнаружил, что рассказчик Лазарь не ахти какой. Причем, начальные эпизоды были довольно путанные. Таким они будут выглядеть и у меня. Потому что больше мне уже не удалось с Лазарем снова встретиться.
Итак  - с чего начать? Конечно же, с детства. Лазарь как бы, между прочим, сказал, что у него было «нецелованное детство». Пожалуй, этими емкими словами все сказано. Отец Лазаря, Биньямин Яковлевич,  целыми днями пропадал в кузнице. Мать работала надомницей. Уделять внимание двум сыновьям, в сущности, не было времени. В суровой домашней обстановке не было места нежностям. Главной школой для Лазаря была улица. Главный ее урок - выжить, во что бы то ни стало. Тут не до церемоний. Так что не случайно Лазарь назвал себя тогдашнего босяком.
Обстановка на Донбассе, где жила семья Лазаря, была  суровая. Именно она заставляла людей «вертеться». Было известно, что пачка махорки в Воронеже стоила тридцать пять копеек. А здесь ее продавали за сто пятьдесят рублей. Вот и мотались люди  в Воронеж. Это приходилось делать и Лазарю. Все же, подмога семье.
Но вот на страну накатила волна   немецкого «блицкрига». И немцы с присущей этой нации дотошностью, пунктуальностью выполнять поставленные главным нацистским бандитом Гитлером задачу - окончательно решать еврейский вопрос. А это означало не что иное, как поголовное истребление евреев.
Итак - война! Я немного забежал вперед, когда написал о поездках за махоркой в Воронеж. Это произошло не до войны, а в начале ее. Когда обычный уклад жизни перевернулся, вверх дном и дело шло о рутинном выживании. Тяжелое время, смутное время. Многие растерялись и метались из стороны в сторону.

 Но вернемся к тем людям, на которых свалилась война.

В газетах говорили о зверствах немецких оккупантов. Кто верил в это, а кто - таких было большинство - не верили, потому что советские газеты прославились своей брехливостью.

Но о бесчинствах оккупантов говорили и беженцы.
Надо было что-то решать. Старый Биньямин собрал всю семью. Усадил всех вокруг себя, и, положив натруженные руки, почерневшие от металлической окалины на колени, он держал речь:
- Я остаюсь здесь с Басей. Кому я нужен? Я кузнец, простой рабочий. Не коммунист. Политикой не занимаюсь. Немцы меня не тронут.
Он судил о немцах по первой мировой войне. Он не знал, что теперь немцы совсем другие, гитлеровские.
- А вы дети, - он обратился к Лазарю и меньшему брату Лазаря - Михаилу, - Вы молодые. Уходите из города.
Но перед тем, как распрощаться с детьми, Биньямин попросил своего друга Федора, работавшего   секретарем горисполкома, чтобы тот выправил документы на Лазаря. И Лазарь помолодел на два года. Ему стало по свидетельству о рождении не шестнадцать, а четырнадцать лет. Отныне его имя было  не Лазарь, а Степан, а фамилия не Хвалабов, а Прокопенко. И соответственно он стал по национальности  не еврей, а украинец. Мише подобная «операция» не понадобилась. Так посчитал Биньямин. Он, Миша, совсем маленький хлопчик.
Уже слышалась артиллерийская канонада: немцы приближались к Донбассу. Попрощавшись с отцом и матерью,  взяв краюху хлеба и вареную курицу, мальчишки ночью бежали из города. Они подались на железнодорожную станцию Дебальцево, там им не удалось сесть на поезд. Подались на станцию Лихую. Там в толпе Лазарь потерял своего братишку.
Далеко Лазарь не уехал. Его высадили из вагона. Ночью, крадучись, чтоб не попасть в лапы патрулей, Лазарь пробрался к своему дому. Он был пуст и разграблен. Сосед Никита сказал Лазарю:
 - Немцы загнали всех евреев города в гетто. А твоих - батька и мать, живьем полицаи побросали в колодец №5* шахты, что в центре Донецка. Выслуживаются холуи  перед господами немцами.
Отныне Лазарю пришлось изрядно помотаться по хуторам, деревням, по железнодорожным станциям. Где подрабатывал, а где добрые люди куском хлеба оделяли.
Сколько прошло времени в мытарствах - год, два? Немцы продвигались по территории страны стремительно. И до Кавказа добрались. Каким осторожным Лазарь ни был, а все же угодил в лапы к немцам на станции Кропоткино. А дальше пошло - поехало...
Этапом до Ростова, затем Таганрога. Потом товарняк. И вот Лазарь Хвалабов, а по документам Степан Прокопенко очутился за колючей проволокой в концентрационном лагере, что под Краковом, в Польше.
Я должен извиниться перед читателями за свой сумбурный рассказ. В этом виноваты мои поспешно-лихорадочные записи на свежем воздухе. Дело в том, что я пропустил интересный эпизод про друга  отца  - молотобойца Шимановича. Этот еврей был человеком невероятной силы. Он без всяких усилий  мог играючи поднять штангу, которую втроем не могли оторвать от земли. Но особенную славу среди земляков он завоевал благодаря своему  необычайному аппетиту. В этом отношении, наверное, его можно было сравнить с персонажем французского писателя Рабле. В его книге фигурировал персонаж Гаргантюа, который мог съесть огромное количество еды. Так вот, чтобы получить представление об аппетите Шимановича достаточно сказать, что  вместо водки он употреблял исключительно неразбавленный спирт. Причем  при этом не соблюдал какую-либо норму. Его завтрак состоял из двух буханок хлеба и двух головок чеснока. Вернее то был не завтрак, а «перекуска». В обед, к примеру, он один съедал кастрюлю борща. С ним боялись здороваться за руку, потому что, от его пожатия из пальцев неосторожного  человека сочилась кровь.
По слухам Шимановича не призвали в армию только из-за его невероятного аппетита. Якобы боялись, что он «объест» армию. Так это, или не так, но только Шимановича действительно не взяли в армию. Его направили  на север, на лесоразработки. И он избежал участи своего друга Биньямина, не угодил ни в плен, ни был расстрелян немцами. После войны он вернулся в Донецк, и его назначили зав. гаражом большого предприятия. 
Ну, а теперь  снова о том, как Лазарю удалюсь выжить в плену. Сначала вместе с другими пленными его загнали за проволочное заграждение под открытым небом. А была уже поздняя  осень, шли дожди. Земля мокрая. А долго на ногах не устоишь. Приходилось лежать на мокрой земле. Вероятно, Лазарь погиб бы, если бы его не приметил лагерник. Его имя и фамилию  Лазарь запомнил на всю жизнь: Петр Казаков. Вологодский мужик. Под стать казацкой фамилии и характер казацкий. Смелый, выносливый. В дальнейшем сдружились. Из лагеря в лагерь переходили вместе. А началось это так. Увидев Лазаря,   Казаков  негромко  сказал ему: 
- Подкопай лаз под проволокой ночью, чтоб никто не заметил и переползи к нам.
Ночью, выбиваясь из последних сил, Лазарь  прорыл лаз под проволокой, и оказался в лагере. Но здесь была хотя бы крыша над головой.
Вместе с Казаковым  Лазарь стал работать в шахте. Помощником врубового машиниста. Смена восемь часов. Но для истощенного человека с ослабленным здоровьем - это очень много. А еда к тому же хлипкая. Пайка хлеба и баланда брюквенная. Так прошел год. Затем лагерников - их насчитывалось пять тысяч человек - перевели из Польши в Грецию. Это было неподалеку от порта Салоники.
В этом лагере произошел случай, который круто изменил судьбу Лазаря. Ему поручили таскать воду в бочке из водопроводной колонки. А та колонка была за пределами лагерной зоны. Примерно метров в двухстах. А рядом какое-то здание. Немцы тогда еще с переменным успехом наступали на Восточном фронте. Может быть поэтому, лагерная немецкая охран расслабилась. И не очень - то пристально наблюдали за теми, кого выпускали за пределы зоны.
Через несколько дней к Лазарю подошел местный житель, по внешности грек. Он поприветствовал Лазаря по-гречески.
 - Камесперос, камрад!
 - Камесперос! - охотно откликнулся Лазарь.
Не теряя времени, Лазарь сориентировался и на греческом языке поведал незнакомцу придуманную им на ходу легенду о том, что он русский грек, из греческой колонии, что под Симферополем. Что мать и отец у него греки-колонисты.
А греческий разговорный язык Лазарь знал потому, что дружил с мальчишкой  - греком.
Незнакомец пообещал встретиться у колонки завтра. Свое обещание он выполнил. Принес фрукты, хлеб, а главное махорку. Он запихал в карман лагерной робы много махорочных закруток. В лагере на одну закрутку,  можно было выменять пайку хлеба.
Лазарь поделился своими богатствами с несколькими заключенными. И, прежде всего со своим другом Казаковым.
Через день, Лазарь спросил Костаракиса - так звали грека, нельзя ли связаться с партизанами. Тот, видимо, из осторожности ничего не сказал. Но на следующий день, привел с собой русскоговорящего грека, тот  назначил на завтра встречу.
Лазарь попросил себе помощь, и ему выделили Казакова. Он пришел с пустыми ведрами. И как только он оказался рядом с Лазарем, они побежали с угол дома. Там их ожидал грузовик. Лазарь и Казаков на ходу перевалили через борт машины. Вот так они оказались на воле.
Ехали долго. Наконец, приехали на окраину большого города. Высадили. Рассказали, как добраться к партизанам. Дали грека-проводника. В дорогу кое-какие продукты. Добирались в партизанский отряд ночами. Спали в кустарниках. Они были в одних рубашках. Было очень холодно. Время тянулось до ночи очень долго. Лазарю отрывками вспоминалось минувшее. С благодарностью вспоминал он лагерников. Лазарь был сильно изнурен. Его жалели. Дали укрываться ватниками. Определили дневальным, чтобы ему не выходить на работу. Он подметал пол в бараке. Сушил на батареях у «буржуйки» мокрую одежду. Подогревал в котелках похлебку. Грешным делом Лазарь подумал, а что изменилось бы, если бы лагерники узнали, что он не украинец Прокопенко, а еврей? Но как бы то ни было, а ему помогли выжить…
Вспоминал Лазарь и подробности его и Казакова освобождения из лагеря. Вот как это было. Ему поручили таскать воду в бак из колонки находившейся за пределами зоны. И вот подошел к нему местный житель.
- Камесперос! - поприветствовал он Лазаря.
—Камесперос! - ответил Лазарь. - Эладо, эладо...
Эладо по-гречески «хлеб».
- Ты что грек? - удивился незнакомец?
- Да, грек! - соврал Лазарь. Чтобы грек проникся к нему доверием.
Он тут же придумал легенду об отце и матери греках  - поселенцах в Крыму.
Хлеба у грека не было. Зато он напихал карманы Лазаря  махорочными закрутками.
А в лагере махорка была валютой. На нее можно было обменять даже пайку хлеба.
На следующий день грек привел с собой русского. Он расспрашивал Лазаря, кто он такой, как попал в плен. Видимо, собирался вербовать пленных в партизанские отряды. Но пока что об этом из осторожности не проронил ни слова. Грек принес хлеб и фрукты. А дальше был удачный побег. Лазарь даже улыбнулся, вспоминая, как это ловко и удачно получилось.
Перед рассветом Казаков и Лазарь пристроились в кустарник на горе, вернее плоской скале зависавшей над земляной дорогой. До них донесся шум проезжающих мотоциклов. И тут у Казакова созрел план. Надо сказать, что Казаков не раз промышлял в тайге. Бывало, и на медведя ходил. Белке мог в глаз попасть из ружья. Вообщем, неплохой был зверолов. И тут его охотничьи навыки могли пригодиться. Но только охота была друг го свойства - охотиться надо было на двуногого зверя - немца.
Риск был большой. В любую минуту могли проехать по грунтовой дорог немцы. Но была – не была. Казаков и Лазарь спустились к дороге. Казакову удалось на обочине найти моток ржавой колючей проволоки, какой обычно ограждают лагеря. Нет, поправился Лазарь. Это была не «колючка», а стальной трос. Казаков протянул трос через дорогу, вернее - поперек ее, и присыпал его землей. А моток троса поместил в кювет.
Они поднялись на гору и стали ждать. Даже задремали немного. И вдруг они услыхали страшенный треск. Им показалось, что был даже взрыв. Они выглянули из-за укрытия, и увидели перевернутый вверх колесами мотоцикл, врезавшийся в скалу. Рядом лежали два мертвых немца. Это была неслыханная удача! Расчет таежного охотника Казакова оказался верным. Мотоцикл зацепился за трос, запутался в нем, немцы  потеряли управление и врезались в скалу.
Казаков и Лазарь, не мешкая, сняли с убитых кители - друзья нахолодались по ночам  в одних лагерных робах. Забрали автомат, винтовку, тесак и планшетку с документами. На прощанье бросили горящую спичку в лужу бензина вокруг мотоцикла - так и полыхнуло!
Теперь не стыдно было с такими трофеями появляться на глаза партизанам. Да и подозрений теперь они бы, как беглецы лагеря, конечно же не вызвали бы.
И действительно - когда  друзья вышли  на группу партизан - те встретили их с распростертыми объятиями. Автомат и тесак отобрали. А винтовку оставили Казакову. Лазарю ничего не досталось. Сказали так: 
 - Оружие себе добудешь в бою с немцами.
Так оно и было. Действовали внезапными налетами на немецкие комендатуры. Немцев - в расход. Оружие и боеприпасы, а также продукты забирали с собой. А угнанный немцами скот возвращали крестьянам. Население оккупированной страны нищенствовало. У них нечем было разжиться. В плетеных сумках партизаны носили с собой дикий чеснок и красный перец. Однажды на каком-то хуторе хозяйка угостила партизан вареными виноградными улитками. С собой набрали в сумки  этих улиток.
Я забыл сказать, что Казаков и Лазарь, то - есть по документам Петр Прокопенко - впервые вышли на отряд, который состоял в основном из греков. Русских, бежавших из плена, было всего двадцать человек. Всего в отряде было триста душ. Командовал ими Василий Парамонов.
Однажды партизаны наткнулись на заброшенную скотобойню. В чанах находилась коровья требуха. На ней было полно червей. Червей и черноту тщательно смыли водой. Сварили кишки и жевали. Никто даже не задумывался над тем, что можно отравиться. Голодание не давало об этом задумываться или опасаться отравления.
В другой раз повезло куда больше. Надыбали на склад с мукой. С десяток мешков муки. Настоящей. Не прогорклой. Многих партизан нагрузили тяжелыми мешками. На плечи Лазаря тоже навалили мешок. Он отстал от других.  Зашел в первую попавшуюся избу. Запахло еврейскими запахами. У него даже слюна во рту набежала. Так захотелось еврейских пышек. Оказалось, он попал к французским евреям. А он не то, что по-французски, на идиш и то не разговаривал. Керосиновой лампы не было. Комнату освещала горящая лучина. 
- Их бин а ид! - вместо приветствия проговорил Лазарь.
Его знаками приветствовали старая женщина, и  должно быть ее внучек
Он буквально прилепился к Лазарю. Держал за рукав.
Бабушке не пришлось долго объяснять. Она достала сковородку и на курином смальце испекла, конечно, не пышки, а лепешки. И все трое наелись досыта. Таких вкусных лепешек Лазарю больше не доводилось,  есть никогда.
Лазарь не раз возвращался к рассказам о еде. Вернее - об ее отсутствии. Голодали постоянно. Когда были в горах - ели дикий чеснок, какие-то сухие ягоды. Бывало так, что варили каштаны. Если забредали в селение – у жителей нечем было поживиться, разве что картошкой. Изредка попадались мелкие немецкие отряды. Короткий бой - и забирали у немцев сухой паек. Убитые не сопротивлялись. Однажды деревню, в которую вошел партизанский отряд, окружили болгарские войска. Болгарский царь ведь был на стороне Гитлера.  Пришлось отступать с боями.
Чего только не случалось. Рядом оказался албанский отряд, возглавляемый Энвером Ходжа. Лазарь сидел на камне рядом с ним. Албанцы не поддержали партизан. У них были другие задачи. Кто мог тогда знать, что впоследствии Энвер Ходжа станет главой   Албании.
Немцы, разозленные неудачами на Восточном фронте, и потерями в боях с различными группами партизан, решили провести   серьезную карательную операцию. В горах они окружили партизанский отряд. Пришлось отходить отдельными группами. В этом бою погиб друг Лазаря, Казаков. Был ранен командир партизанского отряда Иван Парамонов. Лазарь стал первым номером пулемета. Он очень горевал в связи с утратой друга Казакова.
Отступали к границам Югославии. Надо было совершить переход через трудно доступные места. Это напоминало суворовский переход Суворова через Альпы. Только отчаявшиеся люди могли решиться   на такой рискованный поступок. Спуск    был   крутым, почти отвесным. Сползали вниз  кто на   животе, кто   на   спине, кто на заднице. Лошади - вот умницы! - вытягивали ноги вперед и медленно сползали на брюхе. Потом пришлось    пересекать бурную реку.
Из семисот  бойцов отряда уцелело после боя с немцами и  переход через гору только триста человек. Они влились в югославскую партизанскую бригаду. В бригаде были в основном сербы. Если ходили в разведку - старались не попадать в лапы   югославских   четников. Они, или передавали    пленных немцам, либо подвергали  издевательствам и пыткам. Живыми от них   не удавалось  спастись.
Вот так Лазарь пробыл в партизанах до конца войны. Запомнились места, в которых прошел с партизанами: Косово Поле, Прилепы, Салоники, Битола.
А потом было возвращение в Советский Союз. Родина встретила боевого партизана неприветливо. Но обо всем  - по порядку.
Югославская бригада, в которой Лазарь заканчивал войну, хоть и была потрепана в боях, все же сохранила основной состав и свое название - Косометахинская. После победы над Германией, бригаду разделили на тех, кто умел водить машины - и остальных. Водителей отправили в город Скопле. Остальных - направили к Белграду. «Белградцам» повезло. Они влились в советскую армию. А тех, кто угодил в Скопле, постигла трагическая судьба. Их всех загнали   в концентрационный   лагерь. Начались допросы, побои. Абсолютно все попали под подозрение. Боевых ребят, прошедших  тяжелейшие бои, выходившие с боями из окружения, истребивших немало фашистов – превратили в позорных заключенных, предателей.
От тяжкой обиды и переживаний сердца заключенных вскипали кровью, некоторые не выдерживали -  кто отравился, а кто повесился.
Лазаря допрашивали с пристрастием. Один следователь, издевательски ухмыляясь, сказал:
- А как ты, жидовская морда, смог уцелеть в фашистском лагере?
Но свидетели по партизанскому отряду стояли на своем: он был храбрым партизаном.
Отпустили с миром. Отправили на работу в шахту Донецка. Десять лет протрубил Лазарь на тяжелейших подземных  работах.
Вот и подошла к концу история приключений, или вернее, злоключений человека под чужим именем и фамилией.

А что Лазарь? На его долю выпала крохотная радость. В 1989 г. его пригласили в город Орел на встречу с югославскими партизанами. Бывшими партизанами. Из бригады, в которой воевал Лазарь, никто не появился. Лазарю выдали удостоверение о том, что он был партизаном 41 - 45 годов. И значок партизана. Вот и все, что он получил за свои заслуги от советской власти.
Именно великая обида на страну, в которой он родился, и заставила Лазаря покинуть ее навсегда, и перебраться в Израиль. Здесь БЫВШИЙ Петро Прокопенко вернул свою национальность, имя и фамилию.

* Очевидно, имеется в виду печально известная шахта 4-4бис в Донецке

Яков Элькинсон

http://www.proza.ru/