И в забой отправился Бабель молодой - 20 Мая 2013 - Юзовка-Сталино-Донецк: страницы еврейской истории

Приветствую Вас, Гость

Главная » 2013 » Май » 20 » И в забой отправился Бабель молодой

21:04 И в забой отправился Бабель молодой
Мы уже не раз публиковали воспоминания наших земляков о пребывании Исаака Бабеля на донецкой земле. И сейчас мы снова возвращаемся к этой теме и публикуем исследование донецкого литератора В. Верховского на эту же тему. Дом на Советской 31 декабря 1933 года к станции Горловка Донецкой железной дороги подошел поезд, и на перрон вышла необыкновенно красивая женщина. Человек, ее встречавший, в валенках, овчинном полушубке и меховой шапке, был счастлив. Теперь-то он понял: если не случится ничего страшного, они будут неразлучны. Антонину Николаевну Пирожкову встречал писатель Исаак Бабель. Впоследствии она вспоминала: "Приглашение Бабеля было предложением жить вместе. И мой приезд в Горловку... означал, что я приглашение приняла". Антонина Пирожкова. Родилась в Сибири. В 31-м после окончания Сибирского института инженеров транспорта работала в конструкторском бюро Кузнецкстроя. А потом переехала в Москву и поступила в Метропроект. Имя Пирожковой - в числе тех, кто проектировал первую очередь Московского метро. И если донецкие метростроевцы на учебниках по строительству метрополитена увидят фамилию "Пирожкова", то это опять-таки она, Антонина Николаевна. Летом 32-го года она познакомилась с Бабелем. Исаак Эммануилович был ее первой и последней любовью. После его ареста и гибели замуж она больше не вышла. Впервые Бабель женился в 1919-м. Но вскоре его жена Евгения Гронфайн, дочь киевского промышленника, уехала в Париж "упражняться в художествах". В 25-м Бабель сошелся с Тамарой Кашириной. Но жизнь их не сложилась. Бабель едет в Париж к Евгении Гронфайн, но возвращается один. А тем временем Тамара Каширина выходит замуж. Ее новый муж писатель Всеволод Иванов переименовывает сына Бабеля из Эммануила в Михаила и дает ему свою фамилию. Ивановы делают все возможное, чтобы оградить Михаила от Бабеля. И это им удается. Летом 32-го тоска и одиночество отступают: Бабель встречает Антонину Пирожкову. Осенью 1993-го воспоминания Антонины Николаевны Пирожковой. Годы, проведенные рядом (1932-1939) попадают в руки ответсекретаря Донецкого общества книголюбов Галины Чумак. Она загорается: Первые недели совместной жизни Бабеля и Пирожковой прошли в Горловке. Читай: медовый месяц. Вот бы найти этот дом, найти - и установить мемориальную доску. Ведь в следующем, 1994-м, Бабелю - сто! Но, увы, раз за разом из Горловки приходят неутешительные вести. Этого дома нет, да и быть не может, - говорили ей по телефону. В годы оккупации Горловка пострадала настолько, что в живых осталось не более двадцати процентов всего жилого фонда, да и то... - писали ей в письмах. - Надо бы, - уговаривали - пораньше ... Но однажды вечером - уже у меня - зазвонил телефон. Константин Сергеевич Трошкин, горловский краевед, откуда-то узнавший, что в Питере, на Невской дорожке Преображенского кладбища, прошедшим летом я обнаружил полуразрушенную могилу основателя Горловки Полякова, просил рассказать подробности. И еще: А правда ли, что русская балерина Анна Павлова - его родная племянница? Правда. Не спросить о Бабеле краеведа из Горловки я не мог. Но вспомнив о разрушенном городе, Константин Сергеевич только посочувствовал. Прошло не больше недели. И вдруг, почему-то поздним вечером, Трошкин позвонил опять: Это Трошкин, из Горловки. Дом, что вы искали, цел и невредим. Дом на двух хозяев, по Советской, 3. Бабель жил в его правом крыле. Есть те, кто это помнит. Приезжайте... О разговоре с Трошкиным я сообщил Чумак незамедлительно. И дело завертелось. Скажу сразу: без Галины Владимировны ничего бы не вышло. Она договорилась со скульптором - и в считанные месяцы мемориальная доска из розового гранита с металлическим барельефом Бабеля - очень тонкая и умная работа скульптора Юрия Балдина - была готова. Чумак преодолела нешуточные бюрократические препоны. Денег на установление, разумеется, не нашли. И тогда Галина Владимировна пускает в народ подписные листы. Сдавали кто сколько мог. Откликнулись сотни. И в день юбилея - 13 июля 1994 года, как принято говорить, при большом стечении народа, памятная доска в Горловке на улице Советской была открыта. А из Москвы в адрес Чумак пришла телеграмма: "Радуюсь открытию... Благодарю за добрую память... Пирожкова-Бабель". И тут начинается самое интересное. А ведь этот дом - совсем не тот, - сразу же после открытия заявил мне горловский краевед Александр Васильевич Шевченко. - И об этом я писал неоднократно. А вскоре мне на глаза попадается его статья "Бабель в Горловке" - в горловской "Кочегарке" за 9 июля 1994 года. На доме, обнаруженном Трошкиным, она ставит крест: "В Архитектурном переулке стоит двухэтажное каменное здание, которое, по рассказам старожилов, было построено в 1927 году. Однажды в разговоре с бывшим директором народного исторического музея Ф. Самохваловым мне удалось узнать, что в 1933-35 годах в этом доме жил секретарь горловского горкома партии Вениамин Яковлевич Фурер... Одним из его гостей, приезжавших в Горловку в декабре 1933 года, был писатель Исаак Эммануилович Бабель..."И уж совсем меня сбила с панталыку областная "Жизнь", 27 июля того же года сообщившая, что "на двухэтажном каменном здании в Архитектурном переулке в Горловке... открыта мемориальная доска, которая свидетельствует, что в этом доме останавливался И.Э. Бабель". А ведь со дня открытия единственной в Горловке бабелевской доски на улице Советской прошло всего лишь две недели... И тут мне ничего не оставалось, как за правдой поехать в Москву. "Как, она еще жива, вдова Бабеля?! - удивлялись знакомые. - Если Бабелю - сто... Не может быть!" Но - "бывает небываемое"! Дом №24 в Петровско-Разумовском проезде я нашел без труда. Многоэтажный добротный, из красного кирпича. В тихом, уютном месте в глубине двора, писательский. Восьмой этаж, квартира 137. Дверь открыла женщина средних лет, небольшого роста, очень ладная, симпатичная и обаятельная. - Могу я видеть Антонину Николаевну Пирожкову? - Антонина Николаевна - это я. Мое изумление было таково, что, увы, стало ей заметно, она повторила еще раз, что Пирожкова - именно она, и улыбнулась. - Слушаю вас. Рассказав о горловских изысканиях, спросил: - Вот, прошло шестьдесят лет, помните ли вы хотя бы улицу, где жили тогда? - А я и не знала официального адреса. Я приуныл. - А вот план дома - нарисую. И в считанные минуты она со знанием дела набросала план того самого дома (см.рисунок, для сравнения в том же масштабе приводим план дома по Советской, 3 из его техпаспорта), Рисуя, поясняла: "Смотрите, в этой комнате жили мы с Бабелем, - и тут же писала: "Мы с Бабелем". - А в этой комнате в ту новогоднюю ночь стоял стол, - рисовала план стола. - Вот здесь, смотрите, сидел Бабель, а напротив - Фурер и я. Об этой ночи вы прочтете в моих воспоминаниях... Впоследствии я прочитал: "За столом под Новый год Фурер смешно рассказывал, как его одолевают корреспонденты, какую пишут они чепуху и как один из них, побывавший у его родителей, написал: "У стариков Фуреров родился кудрявый мальчик". Бабель смеялся, а потом часто эту фразу повторял... Еще раз упомянув о горловском доме, Антонина Николаевна уточнила, что дом был на двух хозяев, жили они в правом крыле. Об этажности она не говорила. Но если бы дом был двухэтажный, не сомневаюсь: упомянуть об этом она бы не преминула... Так что Архитектурный переулок в любом случае отпадает... Наша единственная встреча состоялась 11 сентября 1995 года и длилась около сорока минут. В тот же вечер - по памяти - я записал то, что вспомнилось. Антонина Николаевна делала все возможное, чтобы разыскать пять папок арестованных рукописей Бабеля. Что в них - она могла только догадываться. Возможно, лучшее из того, что Бабель написал. Возможно, Бабель в них - "совсем другой". Очень жалела, что никогда не нарушала этот запрет. Бабель сказал мне, что я не должна читать написанное им начерно..."Возможно, там был роман о чекистах, над которым Бабель работал последние годы (неспроста же он бывал в доме у Ежовых). А еще - удивительная повесть на донецком материале, где главное действующее лицо - очень похожее на Беню Крика, но не Беня, а Коля, "Коля Топуз". Из "Воспоминаний Пирожковой": "Коля Топуз работает в колхозе в период коллективизации, а затем в Донбассе на угольной шахте... Создается много веселых ситуаций". Так вот почему Бабель приезжал в Донбасс неоднократно, ездил по области, встречался с горняками, "выпытывал", спускался в забои! Кстати, жил он и в Сталино, снимал квартиру в районе нынешнего ЦУМа (я проверил, но где именно - никто уже не знает, никто уже не помнит). Часами не вылезал из шахты "Смолянка": "привязывал" Колю Топуза к местным условиям. Разумеется, и будучи в Горловке, Бабель очень интересовался работой забойщиков. Смолянка — пролетарский район Донецка, с одной стороны — террикон, с другой — трубы завода Химреактивов, а посредине, в непролазной весенней грязи, тонут бараки времен 50-х. С ним в шахту спускалась и его молодая супруга. И оставила после этого вот такие воспоминания: "Руки и ноги вскоре онемели, сердце заколотилось, и я, например, была в таком отчаянии, что готова была опустить руки и упасть вниз". И даже в декабре 1935 года, когда Бабель вновь приезжает в Сталино для участия в работе Второго вседонецкого слета литкружковцев, он выкраивает время и встречается с шахтерами. И, конечно, не из праздного любопытства, не для птички-галочки, а для того, чтобы сделать своего Колю настоящим шахтером...Рукопись не сохранилась. Пирожкова очень хотела, чтобы ее воспоминания о Бабеле, в полном объеме на русском языке книгой ни разу не выходившие (их опубликовал только журнал Литературное обозрение), были впервые напечатаны в Донецке. Увы, по прибытии в Донецк от различных издательских деятелей я получал одни отказы: "Ну что вы? Это же неактуально!" Теперь-то они спохватились, теперь-то они хотят. Да жаль, поезд ушел... Продолжение следует... Вячеслав Маркович Верховский, Донецк http://www.pseudology.org
1 2 3 4 5 Нравится Категория: Рассказы о былом \| Просмотров: 1172 \| Добавил: Liza \| Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0