Name: Тевель КАГАН: «Я ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ!»
Item: Тевель КАГАН: «Я ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ!»
Author: Каган Ирина

Главная » 2013 » Ноябрь » 27 » Тевель КАГАН: «Я ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ!»

21:56 Тевель КАГАН: «Я ДОЛЖЕН ПОБЕДИТЬ!»
В вышедшей в 2007 году к 90-летию газеты "Социалистический Донбасс" книге "Эпоха газетной строкой" есть его фотография, но не написано ни строчки, хотя он проработал в этой газете на должности и.о. редактора, а по сути, редактора, около десяти лет, до рокового 1953 года... Сегодня наш рассказ пойдет о Тевеле (Анатолии) Борисовиче Кагане. Главным делом своей жизни он считал книгу "До последней строчки". Эта книга посвящена журналистам-донбассовцам, погибшим на фронтах великой отечественной войны. Он был вдохновителем написания этой книги. Материалы для этого сборника он собирал много лет, подружился с семьями погибших журналистов, переписывался с ними до конца своих дней… Надо сказать, что эта книга стала библиографической редкостью. Ее нет даже в запасниках библиотеки им. Крупской. Мы помещаем материал В. Верховского, несколько лет назад опубликованный в газете "Наша жизнь". Тевель (Анатолий) Борисович Каган, ровесник двадцатого века, переживший в детские и юношеские годы скитания и утраты, ученик ремесленного училища, а затем слесарь в частной мастерской, стал журналистом, казалось, совершенно случайно. Однажды ему, токарю харьковского завода «Серп и молот», поручили выпустить стенную газету. И вот тут он почувствовал, чтоб без этого уже не может жить. Стенную газету сменила самая настоящая — городская. В те же годы, с 1923 по 1929, Каган, без отрыва от производства, учится в Харьковском институте журналистики. На фотографии 1926 года, публикуемой впервые (подлинник — в Музее еврейского наследия), — встреча делегации завода «Серп и молот» на IV окружной конференции рабкоров с генеральным секретарем ЦК КП (б)У Лазарем Кагановичем: Тевель Каган — второй справа. С 1931 года молодой журналист — зам. редактора республиканской газеты «Коммунист», затем редактор республиканского журнала «Рабселькор». Харьков — столица Украины. Когда столицей становится Киев, он вместе с семьей переезжает туда. Война. От «Советской Украины» Тевель Каган направляется военкором на Юго-Западный фронт… Донбасс освобожден. И Кагана — почему, до конца жизни он так и не понял — направляют в город Сталино. Одна из архивных записей: «В сентябре 1943 года в маленьком домике по седьмой линии газета «Соц. Донбасс» начала новую жизнь. Костяк редакционного коллектива тех дней: А. Каган и А. Ярмаль, Р. Воронок и М. Гранберг»… Каган — и. о. главного редактора, а по сути, главный. Газета популярна и любима, тиражи единственной областной газеты растут из года в год. И, казалось, ничего не предвещает. Но 26 февраля 1953 года (этот день Т. Б. Каган запомнит на всю жизнь) без права работы в печати с занимаемой должности его снимают. Предлог — смехотворный. «Оказывается», что Т. Б. Каган в «Соц. Донбасс» протаскивает своих друзей-евреев. В 1953-м евреи могли быть только «халтурщиками», если, конечно, они не были «врачами-убийцами в белых халатах». А «халтурщики» были журналистами одними из лучших: после того, как борьба с «безродными космополитами» свернулась, некоторых из них пригласили в лучшие московские издания. В конце февраля 1953-го «Голос Америки» назвал истинные причины всеукраинской вакханалии: только сняв с занимаемой должности последнего главного редактора-еврея областной украинской газеты, наверх можно было рапортовать: план по очистке СМИ от евреев выполнен на все сто. Из профессии его, по сути, изгоняют. Но безропотным Каган не был никогда. Он бунтует, он обращается в Бюро Сталинского обкома КП Украины и просит… Нет, не просит, а требует пересмотреть несправедливое решение, основанное на необъективном расследовании и изложении его вины: «Решение бюро о снятии меня с работы… зачеркивает всю мою предыдущую долголетнюю и безупречную работу, в том числе 10 лет в «Социалистическом Донбассе. Я этого не заслужил». Невиданное дело: он посмел трепыхаться. Аргументировано, шаг за шагом опровергать, а не робко снести… Его мордуют по полной программе… Конечно, в печать Т. Б. Каган возвратился: с 1953 по 1959 гг. он зав. отделом газеты «Радянська Донеччина», с 1959 по 1966 гг. работает в издательстве «Донбасс». Но боль от травмы, полученной в 1953-м, не отпустит его до конца… Из дневника Т. Кагана: «Четверг, 26.03.53 Месяц как не работаю. Сегодня состоялось партийное собрание в редакции. Я сверх ожидания спокоен. Знаю, что мне будет тяжело, больно. Ничего хорошего не предвещало предупреждение: попадет тебе еще и на собрании. Мое замечание, что на собрании не обо мне говорить нужно, я, мол, покойник, нужно говорить о задачах, стоящих перед коллективом, – не возымело действия. Однако, собрание… Никто не говорил обо мне со злостью, никто не привел ни одного «дополнительного» факта… И все же нет, они сорвались. Есть ли предел подлости? У кое-кого его, видимо, нет, когда спасают свою шкуру!.. Была еще одна мучительная ночь… Буду жаловаться. Пока не отменят неправильное решение обо мне… Мое дело – правое. Я должен победить!.. Весь день и вечер думал свою тяжелую думу: за что? Почему такое серьезное наказание? Не спал до 4 часов… И, конечно, проспал утром сообщение министерства внутренних дел… Вернее, бывшего министерства о бывших врачах-вредителях… Да, вот это ошибочка! Нет, это не ошибка. Это – злая воля злых людей…». И вдруг — ситуация разительно меняется. Тевеля Борисовича в обкоме «принимают тепло и тут же оформляют на работу…», «Разговор был долгий. Основной мой тезис: решение обо мне – не объективное. Дальше шли доказательства… Доводы мои были веские…». Самое невероятное происходит в редакции самого «Соц. Донбасса»: откат — ну просто нереально оперетточный. В том, что Каган привлек евреев, никто уже ничего плохо не видит, а напротив: молодцы, они профессионалы. Те, кто его оговорил, «бормочут что-то несвязное, вид у них блеклый. Вот она, «цена» их выступлений…». «Только придя домой, я почувствовал – чего стоил мне этот разговор. Нервное напряжение истощило силы. Я почти свалился в кровать. Казалось, что сердце вот-вот перестанет биться…». В 53-м выжить ему помогла его самый близкий друг и жена Анна, ее самоотверженность, ее любовь и поддержка… В 1969 году в издательстве «Донбасс» тиражом 15 тысяч экземпляров выходит книга «До последней строчки». Редактор-составитель — Тевель Каган. Дочь Ирина вспоминает: — Несмотря на долгий и плодотворный труд в редакциях различных газет, главным делом своей жизни отец считал эту книгу — о журналистах Донбасса, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Материалы для издания он собирал много лет, подружился с семьями погибших журналистов, переписывался с ними до конца своих дней… Книга выходит, но весь тираж опечатывается: ни один экземпляр книги со склада «Облкниготорга», что на Мушкетово, в продажу не поступает. Почему? Что за крамола проникла на страницы книги о погибших земляках? И Тевель Каган со своими догадками, соображениями и нехорошими предчувствиями садится за письмо. Куда? Ни много, ни мало — в Центральный Комитет КПСС, а именно тов. П. Н. Демичеву: «…по разным причинам выход книги задерживался. И вот, наконец, в октябре этого 1969 г. она вышла. Прошло три месяца… Как мне стало известно, книга задержана на складе по распоряжению инструктора обкома парии И. П. Пихтерева. Подготовленная к опубликованию в газете «Соц. Донбасс» положительная рецензия на книгу разобрана. Причина? Членораздельно никто на этот вопрос не отвечает. По некоторым сведениям, книга задержана, потому что среди погибших журналистов, о которых в книге идет речь, и среди авторов книги «слишком много неславянских фамилий». Все члены редакционной коллегии… считают неоправданным задержку книги на складе. Арест книги (другого слова не подберу) по моему глубокому убеждению является противозаконным, противоречит политике партии и по сути оскверняет память людей, отдавших жизнь за Родину. Прошу Вашего вмешательства». Вмешательства Петра Демичева не последовало: все процессы в стране, шедшие под знаменем пролетарского интернационализма, в который раз заходили в тупик. Люди, бывшие, как говорится, в материале, сокрушались: ладно, ущемляют живых, так живые за себя хоть могут постоять, но глумиться над мертвыми… Оказывается, в атмосфере пламенной дружбы народов даже мертвые перебирали пресловутую процентную норму… Вмешательства не последовало. Не вмешались в саму жизнь отправителя дерзкого письма, спасибо и на том… Создателю книги памяти погибших журналистов помог Константин Симонов, человек, с которым Тевель Каган в своей жизни пересекался неоднократно, — и долгожданная книга вышла в свет по-настоящему… Ирина: — Папа своего добился, хотя чего это ему стоило! Тираж разошелся без остатка. Одним из первых книгу получил Константин Михайлович. И даже предложил ко второму изданию книги написать предисловие. Папу это очень воодушевило, но вскоре его не стало — и все материалы, эти необъятные груды папок мы передали в Союз журналистов… А потом случается крайне странная история, для семьи Т. Б. Кагана весьма неоднозначная и болезненная: его книгу «До последней строчки» да, переиздают, переиздают от и до — до последней строчки, как составную часть книги «Солдаты слова». Казалось, родным и близким Т. Кагана только радоваться, но о том, что в основе уже новой книги целиком лежит фундаментальный труд Т. Кагана, в этой самой книге — ни слова. Его фамилия в «Редсовете», куда — уж такой обычай — включены даже свадебные генералы, отсутствует. Да и составителем книги указан совсем другой человек. Остается предисловие к книге: там то уже можно было хотя бы вскользь упомянуть имя инициатора и создателя. Нет. Может быть, просто забыли? Но в 2003 году Донецкая областная организация Национального союза журналистов Украины «Солдат слова» выпускает вторым изданием, исправленным. Тут бы оплошность и исправить, но нет: среди создателей книги его фамилии нет. Уже повторно. Оказалось, забыли сознательно… Сколько пережил — а все неймется. Ошарашенный отчетным докладом на VIII съезде ПОРП ее Генерального секретаря Эдварда Герека, восьмидесятилетний Каган в страшном волнении откладывает «Правду» и, не раздумывая, садится за Открытое письмо этому самому Гереку: «В докладе Вы с большой откровенностью говорили о серьезных трудностях, переживаемых страной… И вдруг, как о достижении, Вы заявили: «Наше государство стало этнически однородным…». Меня поразили эти слова. Вот уж, действительно, нашли, чему радоваться! Неужели вы думаете, что мир забыл о том, что это Гитлер стремился к тому, чтобы «этнически однородной» стала Германия. Мы хорошо помним даже то, как он этого добивался – уничтожал евреев, поляков, латышей… Вы почти повторили Гитлера… Я не могу отделаться от мысли, что, подчеркивая в докладе достигнутую этническую однородность Польши, Вы, вольно или невольно, предали память тысяч и тысяч погибших участников восстания Варшавского гетто в 1944 году – пламенных патриотов народной Польши… После всего этого разве не кощунственно звучат Ваши слова о том, что достигнута этническая однородность Польши? Как достигнута! Конечно, прежде всего, в результате гитлеровской оккупации, унесшей чуть ли не каждого пятого жителя Польши. Но и после войны в Польше было немало сделано, чтобы «избавиться» от двух с половиной миллионов немцев, стольких же, если не больше, евреев… Что и говорить – этнически однородной массой легче руководить, чем разноязычной, разноплеменной. Но кому от этого лучше? У однородности нет и не может быть грядущего»… Письмо, начатое по горячим следам в феврале 80-го, он завершает к весне. Письмо-протест, письмо-крик требует немалого мужества, сил, которые на исходе, нервного напряжения. Безукоризненная гражданская позиция! Галина, Ирина и Неля, его дочери, об этом времени вспоминают с неослабевающей болью: — Мама пыталась папу «образумить», мол, самому жить надоело, так хоть подумай о детях, подключила папиных друзей. Чтоб повлияли. И уже друзья его просили: ну, одумайся, сейчас не время. На что папа отвечал: «Выходит, что не время никогда…». Ровно за месяц до смерти, последовавшей в сентябре 80 года, Тевель Каган получает последнее письмо от своего многолетнего друга и ученика, известного советского журналиста, постоянного автора «Комсомолки» Новоплянского, которого знал, по меньшей мере, с 1926 года. Ознакомившись с копией письма Гереку, своему учителю, неисправимому идеалисту Тевелю Кагану Давид Новоплянский, сам уже очень не молодой, с грустью пишет: «…бывает, что самым дефицитным у нас является не мясо, не колбаса, а совесть, элементарная порядочность… Чего нет – того нет…». Журналист от Б-га Тевель Борисович Каган умер от четвертого инфаркта. Первый случился в том самом 53-м. Советская власть, которой он служил верой и правдой, его же и убила… Вячеслав Верховский
1 2 3 4 5 Нравится Категория: Знай наших \| Просмотров: 1128 \| Добавил: Liza \| Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 1

Порядок вывода комментариев:

1 Каган Ирина (30.11.2013 01:20)

Спам

Спасибо за память о папе!

« Ноябрь 2013 »
Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
				1	2	3
4	5	6	7	8	9	10
11	12	13	14	15	16	17
18	19	20	21	22	23	24
25	26	27	28	29	30


Имя *:
Email *:

Код *: