МАЦА! Как много в этом слове… - 22 Апреля 2012 - Юзовка-Сталино-Донецк: страницы еврейской истории

Приветствую Вас, Гость

Главная » » МАЦА! Как много в этом слове…

19:38 МАЦА! Как много в этом слове…
На сайте "Киев еврейский" мне попалась статья нашего земляка Михаила Кагановича, который проживает ныне в Иерусалиме, и у меня возникла идея сделать на сайте новую рубрику "Дончане в Израиле", Представляю Вашему вниманию первый материал этой рубрики Как говорится, «тех, кто кушает мацу, узнаём мы по лицу», а где и как она в промышленных условиях производится, знают далеко не все. Чтобы самому поучаствовать в этом процессе, украинский (в прошлом) газетчик, новый репатриант, нанялся на работу в израильскую мацепекарню. «MADE IN JERUSALEM, ISRAEL» Итак, маца. Как много! Известная иерусалимская фабрика «Иегуда-мацот» с осени и практически до самого Песаха ежедневно отгружает 30-тонные морские контейнеры в Бразилию, США и Европу, в Аргентину и Россию и трейлеры отвозят контейнеры прямиком в Ашдод или в Хайфу, в порт. На пачках и коробках написано: «Испечена в святом городе Иерусалиме…». Главным образом именно из-за этого наша продукция пользуется таким спросом в мире. Однако эта в полном смысле слова горячая и злободневная новость о жаркой продукции печей израильских мацепекарен не горяча уже примерно с прошлого ноября. Как минимум за полгода до Песаха вовсю начинают выпекать и экспортировать пресный пасхальный хлеб в Иерусалиме, Ришон-ле-Ционе, Кфар-ХАБАДе. Мне довелось потрудиться и на квадратной машинной иерусалимской маце, и на круглой, особой степени кошерности, которую вручную делают любавичские хасиды-хабадники. Работа не из лёгких. Однажды мне сказали: «Сегодня сачкануть хочешь?». Оказывается, была возможность оторваться от конвейера и погрузить морской контейнер на Австралию. Я согласился с радостью. Ящики таскать всё же лучше, чем монотонно собирать мацу в пачки по 13 штук. «Ты её не считай, а накладывай примерно вот по эту отметину на транспортёре», — подсказал мне шёпотом, наклонившись к самому уху, товарищ. «Будешь считать, и во сне не перестанешь, она тебе и ночью приснится». «Мужики! Кто-то фиговничает!» — заорали вскоре на упаковке, когда конвейер донёс мою работу туда, и халтурно отсчитанная по совету из самых добрых побуждений пачка мацы полетела в голову моему советчику. Нравы здесь крутые. Наверное, и на кирпичах, на которых тяжко трудились Праотцы наши в стране египетской они были не лучше. Одно из предназначений праздника Песах – напомнить нам о том, как нас тяжко там угнетали. Но если самолично на себе не испробуешь, никакая Пасхальная Агада тебе этого по-настоящему не донесёт. А ещё мне доверяли на маце ручной выработки в Кфар-ХАБАДе отмерить и налить в блестящий таз с мукой порцию специально отстоянной воды. Лить надо было быстро, резко, так как на всё про всё от замешивания теста до выпечки не более 18 минут, иначе не будет кошерно. Это число, как известно, священно у евреев и гематрически равняется слову «жизнь». Но и нельзя было при этом поднять струёй мучной пыли, чтобы она не оседала на мокрых стенках кувшина и не заквашивалась бы. Как говорил Папанов: «Аккуратно, но сильно» делать это надо было. И весь процесс разделки теста и выпечки проходил как бы по этому правилу. Похожий на добродушного Карлсона черноглазый молодой полненький хасид делал каждый раз своими сильными руками 72 движения в тазу (я считал специально!), успевая при этом поиграть со струёй, как Ихтиандр с медузой, пропустить её между пальцами, не касаясь. Потом он перебрасывал полуготовый, растрёпанный гулик теста дальше, на столы, где его выбивали другие трудяги до умопомрачения тяжёлыми железными трубами-рычагами, прикреплёнными одним концом на шарнире к столу, снимал и выкидывал в урну одноразовые парчатки, надевал каждые 18 минут новые. «Каталы», я про себя назвал их так, выбивали и выкатывали тесто тоже мгновенно, но рассудок при этом померкнуть успевал: а ну-ка, попробуй так целый день! Зато за каждый выбитый ком платили потом наличными и весьма неплохо. Когда я расставался с Кфар-ХАБАДом, приказчик хозяина у кассы сказал мне: «Я тебе, сколько обещал платить в час, когда ты нанимался на работу, минимум? Я тебе наброшу ещё по доллару за час, потому что ты к нам из Иерусалима на работу ездил, на дорогу тратился». «Спасибо, конечно», — говорю, — «Но за что такая честь? Я ничем не лучше других. А приезжать по утрам в Кфар-ХАБАД – это был мой личный выбор, мне хотелось посмотреть хабадскую израильскую столицу». Но было приятно, конечно, что обошлись со мной так внимательно. При этом никто ведь и не знал, кто я и что я: что приехал я написать потом репортаж о них. Я этого никому не говорил. Не за деньгами я на работу нанялся, а для впечатлений. Приятно было, что очень по-доброму отнеслись не именно ко мне, а в моем лице вообще, к человеку. О Кфар-ХАБАДе остались у меня воспоминания очень приятные. В объятья там друг другу с поцелуями не бросаются, хасиды молча и упорно работали, лишний раз и не улыбнутся даже, зато и не унижали там людей, как это бывает на других производствах, и такое мне тоже довелось в Израиле увидеть… Когда в первый день смену отработал, сердце ныло от усталости, когда уезжал из Кфар-ХАБАДа навсегда, оно тоже вдруг заныло, но уже по другой причине… …А тонко раскатанные круглые листы мацы между тем набрасываются на длинные буковые палки и пекарь отправлял их на под печи, где газовым горелкам добавляют жару кривые маслиновые чурки, пламенные, алые, прозрачные. Два мощных вентилятора с двух сторон и открытая настежь дверь на улицу не давали никакого эффекта. Мокрый пекарь работал, сняв арбаканфот, полуголый, постоянно что-то жевал и всё время пил. Ну и я рядом с ним потихоньку дымился весь в саже. Бук – лёгкое и твёрдое дерево, не успевает обгореть, только окалиной обрастают эти шесты после каждой ходки в печь. Поэтому их всякий раз тут же шкурят наждачкой. Это называется «чесать палки» и это отдельная специальность в мацепекарне. Пекарь, не глядя, потом бросает отработанные шесты за себя назад, не увернёшься – получишь между ног. Быть поворотливыми, сильными – там общее качество и требование для всех, на каком бы участке ты ни работал. И даже в упаковочном цехе, который я про себя назвал почти по Ильфу и Петрову «быстроупак», где уже через 18 положенных святых минут грудились готовые к отправке тёплые ещё упаковки мацы, надо было не только ловко управляться с коробками и ящиками, но и стараться не порезаться острым картоном. Бывало резанёшься, сразу бежишь сделать нетилат-ядаим, омыть руки то есть. Случайной крови не должно было быть и близко нигде, никакой. Б-же сохрани! Ну, это понятно. Хотя, все еще по темной забитости человеческой понятно это не всем, не везде, и не всегда… ЭТО ВАМ НЕ САЛО В ШОКОЛАДЕ, ЭТО ПОКРУЧЕ БУДЕТ Сало в шоколаде, как прикольный символ национальной украинской еды выпускают ради смеха на Украине. Мы же делали мацу в шоколаде, но на полном серьёзе, как один из видов ассортимента. Очень вкусная, кстати-то, вещь. Многие находят в маце особый вкус, многим она нравится настолько, что её едят круглый год. Мой папа, например, в свое время доставал всех своим бесконечным мацебраем в духовке, которым он щедро гостей угощал. Запекал его с орехами и изюмом. Мы на иерусалимской «Иегуде-мацот» уже даже после окончания праздника Песах получили из-за границы спецзаказ на 10 тонн мацы! И, по-моему, на столько же мацовой муки-мацемела. Чтоб нашим евреям было на здоровье, если они так любят мацу и галкес в бульоне, если за пасхальные дни не наедаются, как следует. Я же её с некоторых пор ненавижу. Да и за что её любить? Это хлеб несвободы нашей, хлеб рабства. Как мы на той маце пахали, это ж не передать! Нет, тут я кривлю душой, говоря, что мацу не люблю. Как можно ее не любить? Просто я настолько ее объелся – самой лучшей – горячей с конвейера, такую ни в одном магазине мира не купишь. Что испечено для Песаха, нельзя по религиозному закону продавать после. И вернутся потом из торговой сети целые поддоны, ящики, коробки и пачки недопроданной прекрасной свежей мацы, испечённой с таким трудом и такими премудростями. Всё это ломается, пересыпается столь же качественным мацемелом, немного залежавшимся на складе великолепным шоколадным печеньем и за бесценок уходит в кибуцы или арабам, кормить их курочек. Так исстари повелось: где варганит свою еду еврей, там кормится и араб. Старую мацу мы изломали, изничтожили, загрузили ею вагоны для отправки на корм скоту (этот момент запечатлен на снимке. Столько мацы сразу вы когда-нибудь видели?) и тут же мы включили миксеры и конвейеры для производства 10-ти тонн мацы новой, по спецзаказу зарубежному. Для человека, совершенно ничего не знающего о еврейской традиции, всё ещё живущего слухами и предрассудками поколений его тёмных предков и впервые случайно оказавшегося в мацепекарне (со мной работали на маце в Израиле больше чистопородных русских, чем евреев), по-прежнему очень любопытен и волнителен вопрос: а где ж тут кровь христианских младенцев наливают? На полном серьезе у меня русские ребята там такое спрашивали… Мы не будем сейчас объяснять обшеизвестное, что кровь у евреев вовсе запрещена в пищу любая, кроме разве что, рыбьей, если, конечно, найдётся такой охотник рыбью кровь употреблять. Но я не могу, рассказывая о маце, и обойти совсем молчанием тему кровавого навета, потому что во многих жив ещё этот мрачный предрассудок. МЫ С ТОБОЙ ОДНОЙ КРОВИ — ТЫ И Я Работая, нет, не на маце, а ещё по своей основной специальности журналиста в районной газете «Красное знамя» на железнодорожной станции Ясиноватая в Донбассе, я однажды дежурил в типографии как раз перед еврейской Пасхой и по традиции угостил коллектив мацой: принёс упаковку и положил на обеденный стол в наборном цехе. Маца в нашей семье на Песах водилась всегда. Даже в советское время мы пекли 12 килограммов по числу колен израилевых, пропуская тесто через специально приспособленные отжимные валики от старой стиральной машинки, и неизменно угощали ею соседей и сослуживцев. Способ предложил мой дядя, тогда – ведущий инженер большого проектного института. Кстати, в эти пасхальные дни, 9-го апреля 2012 года, он, к большому сожалению, умер… Очень жаль… Мацу родители мне присылали в армию. Причём, отец, отставной офицер, прекрасно знал, что посылки обязательно вскрывает дежурный по части. Но капитан с красной повязкой на рукаве не понимал, что это за странные коржики, ему главное, чтобы без спиртного в посылке. «А это чё такое?» — спрашивали меня друзья-однополчане, когда мы грызли мацу в сумерках в кустах за казармой, положив на неё сверху копчёную мойву. «Это святой хлеб и относиться к нему надо с большим почтением», — отделывался я коротким пояснением. «С мойвой покатит», — констатировали, облизываясь, товарищи и бросая скелеты селёдок на колючую проволоку заграждений ракетных позиций. Так в стартовом дивизионе знаменитой 43-й Винницкой армии ракетных войск стратегического назначения, пусковые установки которой были направлены, в том числе, и на Израиль, евреи с неевреями – кровные братья по оружию – отмечали в брежневские времена Песах. И вот привычка эта угощать в том числе и нееврейских друзей, и сослуживцев осталась на всю жизнь и я принёс мацу в типографию. День проходит, второй, пачка не тронута. «Девушки-красавицы», — говорю я наборщицам и верстальщицам. «Что ж вы не едите? Или вам не нравится наше угощение?». И слышу ответ, от которого, как сейчас выражается современная молодёжь, тихо фигею: «Да вот рассказывают, Мишута, что вы туда христианскую кровь добавляете…». Станция Ясиноватая «не виноватая», что её некому было просветить. Не удивительно, что там всё ещё могут быть живы предрассудки. И историю о тщетной предосторожности своих районных коллег я пересказал потом уже в соседнем миллионном городе Донецке другим коллегам, журналистам областной молодёжной газеты. Все они с высшим образованием и конечно смеются над темнотой провинциалов. Но слышу я от них фразу того не лучше: «Мы знаем, то у вас раньше было, это вы когда-то добавляли в мацу кровь христианских детей, сейчас такого нет». «…» Мой первый редактор с многозначительной фамилией Гетман (в отличие от Хмельницкого, он был очень хороший человек и в застойное время даже попустительствовал нет-нет да и прорывавшимся еврейским мотивам в моём молодом газетном творчестве) любил повторять, что газетчики, поскольку варятся в котлах на закулисной политической кухне, лучше и раньше всех знают всё. Их ничем не удивишь и ни на чём не проведёшь. Но, оказалось, по части еврейской пасхальной кухни слабы даже всезнающие газетчики, а тогда как же они могут грамотно просвещать народ? Так что полезны, я думаю, будут эти заметки участника мацепекарской страды, готового авторитетно подтвердить и заверить: в мацу, если что иногда и добавляется, то только яичные желтки и виноградный сок! Но зато с этим самым соком такое у нас случалось! Послушайте и кого-то из антисемитов эта уже не выдуманная, а подлинная история о причудах окаянных евреев может обидно встряхнуть настолько, что она затмит собою и навсегда вытеснит из запудренных мозгов вековую байку про кровь. Михаил Каганович, Иерусалим
1 2 3 4 5 Нравится Категория: Дончане в Израиле, израильтяне в Донецке \| Просмотров: 1808 \| Добавил: Liza \| Теги: Михаил Каганович, Донецк, мацепекарня, Пасха, маца, Донецкие евреи, Иерусалим \| Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0