Режиссер и актер Владимир Лившиц родом из Донецка. Он создал любительский коллектив Молодёжный Камерный Театр «Окраина» и много лет руководил им. Потом несколько лет работал режиссером Донецкого национального академического украинского музыкально-драматического театра, но ушел оттуда, как он сам говорит, из-за любви к любительскому театру. Плодом этой любви стала Театральная группа «Пятое колесо», появившаяся в начале 2000-х. Он со своими воспитанниками неоднократно занимал призовые места на фестивалях. А еще Владимир Лившиц – мастер жанра моноспектакля. Но в конце 2012 года - еще до начала войны на востоке страны - он был вынужден уехать со своей супругой на лечение в Израиль. А уже в 2014 году возвращение в Донецк стало невозможным. С тех пор он так и не был в родном городе и своем доме. Но приезжает в Киев – к детям и внукам. И при этом не забывает о своих земляках - играет для них моноспектакли в столице.
В этот раз в августе на сцене Театрального центра им.Леся Курбаса прошли его моноспектакли: «Жизнь прекрасна», «Спектакль на завтра» и «Иллюстрация». Среди зрителей – много знакомых лиц из той, донецкой довоенной жизни.

Театральная фантазия «Спектакль на завтра» - это премьерная постановка Лившица, которая состоялась 5 августа. Дату премьеры он выбрал не случайно. Ровно 75 лет назад, 5 августа 1942 года, 64-летний Генрик Гольдшмидт, которого весь мир знает, как врача, педагога и писателя Януша Корчака, взошел вместе со своими воспитанниками из «Дома сирот» Варшавского гетто в вагон эшелона Варшава – Треблинка. Он отказался от предложения спастись самому. Потому что дети для него были всегда превыше всего. И там, в Треблинке, вместе с ними вошёл в газовую камеру. Трагическая судьба Корчака и двухсот детей - не просто история, а пример самоотверженности и жертвенности польского педагога.

В основе спектакля – произведения Януша Корчака, Александра Галича, Сергея Ефремова и Ирины Уваровой. Режиссер, он же и актер, Владимир Лившиц в роли Корчака пронзительно точен. И внешностью, и выразительностью, и внутренней силой любви к детям. Ночью Корчак репетирует в одиночестве спектакль на завтра для детей, чтобы подарить им надежду на чудо. Наступит завтра и все наладится, все будет хорошо... С одной стороны, можно назвать это сознательной иллюзией, игрой воображения. С другой - в этой «репетиции» выражается вся боль той безысходности, переживания и ощущение неминуемого конца.
На сцене, как во всех спектаклях Владимира Лившица, минимум декораций – стол, несколько стульев и чемодан, откуда появляются новые персонажи в виде кукол. Как говорит сам автор: «Мой театр в чемодане». Моноспектакль Лившица – это мультижанровое полотно с элементами театра кукол, условностью формы в камерном пространстве.
А через несколько дней после этого спектакля на той же сцене актёры «Пятого колеса», специально съехавшиеся из разных городов Украины, по которым их разбросала война, и их режиссёр сыграли спектакль. Последний раз ребята все вместе играли три года назад. И вот они снова вместе, хоть на несколько дней. Под интригующим названием «Два километра умных слов» объединились несколько сказок Евгения Клюева, ставшие основой для мини-спектаклей каждого из участников: «Пирожок Ни С Чем», «Соловей без голоса», «Трехколесный велосипед»….

Первая рассказанная и сыгранная сказка, по праву, принадлежала автору постановки – про лопнувший мячик и пуговичку. Символично и трогательно. А потом уже на сцену вышли «театральные дети» Лившица. У каждого – своя сказка. И поочередно молодые исполнители удивляли зрителей своей уникальной актерской индивидуальностью, раскрываясь через своего персонажа. А персонажи разные: простая алюминиевая ложка, шнурки от ботинок, шариковая ручка…
Практически, без декораций (не считать же декорацией стол, стул и стремянку) актеры органично чувствовали себя на сцене в своих моноспектаклях. Пожалуй, трудно сказать, кто из них более талантлив. При этом, актерство – это не основная деятельность. Хотя, глядя на их работу на сцене, иногда удивляешься профессионализму.
«Пятое колесо» сыграло спектакль о нашей жизни, которую, как сказку, творит каждый из нас.
 

Владимир Лившиц: Меня изгнали из родного города

О том, что роднит постановки режиссера с Донбассом, какая литература ему ближе, «ОстроВу» рассказал Владимир Лившиц.

- Как возникла идея о спектакле с Вашими воспитанниками, ребятами из «Пятого колеса»?

- Все начиналось еще в Донецке. Сама форма спектакля была рождена теми условиями, в которых мы существовали. У нас же не было своего помещения, мы ютились, где могли. Даже для репетиций трудно было найти помещение. Помню, что я принёс три или четыре десятка сказок Клюева и сказал ребятам: «Выбирайте!» Я говорил им о том, что сказка должна быть им близка, она должна быть про каждого из них. Так и получилось. То есть, в каждой сказке есть нечто, что в той, или иной мере уже заложено в их уникальной личности. Вот, например, говорю девушке, которая выбрала сказку «Пирожок Ни С Чем». Мол, ты всегда отличалась особым чувством юмора, иронией, сарказмом. Ты существуешь сама по себе и твой «пирожок ни с чем», по сути, это ты со своей уникальностью… И так можно говорить о каждом моём актёре и о каждой выбранной им сказке.

- Также как и про Вас в сказе о мячике?

- Да, конечно! Вот я тоже, как тот лопнувший мячик под диваном, который раньше «прыгал, летал над поляной, катился по дорожкам…». А сейчас что? Я перестал существовать в той среде, где мне было комфортно. Меня – мячика – скоро «выбросят из-под дивана». И я сказал своим ребятам перед спектаклем, что вы для меня – та самая «пуговичка», дружба с которой помогает мне жить, помогает мне двигаться дальше. Всегда, чтобы быть органичным на сцене, нужно искать себя в том материале, с которым ты выходишь к зрителю,.

В спектакле, который мы сейчас показывали, возможна почти любая последовательность сказок, но финальная сказка всегда конкретна. Знаете, это напоминает детскую игрушку-пирамидку - можно надевать колечки разного цвета в любом порядке, но главное – чтобы она крепко и надёжно стояла…

Мы этот спектакль часто на фестивалях играли.

- Фактически, это моноспектакль каждого актера Театральной группы «Пятое колесо». Это сложный жанр. Как Вы обучали ребят?

- Да, в моноспектакле не спрячешься ни за партнера, ни за декорации. На сцене «голый» незащищенный актер. У нас были занятия – по сценречи, актерскому мастерству. Нужно было раскрепостить ребят, снять напряжение, чтобы они чувствовали себя свободно на сцене, чтоб не было сценического зажима. И этот спектакль в Киеве – а они три года не выходили до этого на сцену – мы восстановили за один вечер! Думаю, они сыграли его, как подарок на мой день рождения.

Театр «Пятое колесо» - это ведь, по сути, любительский театр. Где-то прочитал хорошую фразу: мол, чем любительский театр отличается от профессионального. Тем, что в любительском - театр любят также, как в профессиональном, но только денег за это не получают. Считаю, что любовь доминирует в каждом деле. А уж тем более в театре – его невозможно творить без любви.

- А почему вы решили поставить спектакль о Януше Корчаке?

- В Израиле я активно сотрудничаю с объединением выходцев из Украины. И когда в прошлом году было 75-летие трагедии Бабьего Яра, мне предложили сделать постановку к этой дате. В процессе работы над эпизодом о погибших детях, я вспомнил, что давно уже думал о спектакле на основе дневников Анны Франк и Януша Корчака. Я перечитал эти дневники и понял, что объединить их крайне сложно!

А много лет назад мне посчастливилось прочитать пьесу Сергея Ефремова и Ирины Уваровой «Всё будет хорошо». Я вспомнил о ней, нашёл её, объединил с некоторыми текстами Януша Корчака и фрагментами поэмы Александра Галича «Кадиш»… И в мае этого года начал работу над спектаклем. А реквизит и костюм собирал, как говорится, с миру по нитке. Нашли старый фибровый чемодан, подарили лапсердак, сделал нашивку на нем сам, нашел кукол…

- В спектакле вы показываете портреты детей, это лица детей из Варшавского «Дома сирот»?

- Нет. Фото тех детей я тоже нашёл, но, в основном, на групповых снимках. И весьма низкого качества. Пришлось просто искать фотографии детей. Яркие, выразительные, типичные детские лица того времени. И на сцене – снимки 30-х – 40-х годов прошлого века. Так что…

- В этом спектакле прослеживается параллель с происходящим в Украине, в частности, с событиями на Донбассе…

- Так оно и есть. И мне приятно слышать, что Вы её увидели, хотя я намеренно не акцентировал на этом внимание. В «Спектакле на завтра» рефреном звучит: «Детей надо спасать!» Я понимаю, что на Донбассе детям, подрастающему поколению калечат мозги российской пропагандой. И это страшно. Возможно, сейчас я скажу жуткую вещь: я не знаю что страшнее – физическая гибель ребёнка, или гибель его личности, искалеченная его психика, искажённое сознание, отравленное этой пропагандой. Но дети, как бы это грубо ни звучало - это тот материал, с которым еще можно работать. Так что, надежда, что не всё потеряно, есть. Детей надо спасать!

И вот ещё что… Меня недавно спросили, если бы я играл перед людьми, развязавшими эту войну, что бы я изменил в своём спектакле. Я ответил: «Я бы перед ними не играл, мне не о чем с ними говорить»

- Думаю, что спектакль достоин быть представленным на фестивалях.

- Я бы с удовольствием, но, как правило, участие в фестивалях требует средств, которых у меня нет. У меня нет спонсора. До войны я часто был фестивалях. Почти все мои моноспектали очень мобильны, Например, спектакль «Жизнь Прекрасна» на основе повести Ромена Роллана «Кола Брюньон».

В прологе спектакля есть потрясающие слова: «Вот я сижу за своим столом, по правую руку — кружка с вином, внизу бушует моя жена. За окном воет ветер, и грозит война. Пускай. Кто мне объяснит, для чего заведены на земле все эти скоты, эти хари-стократы, эти политики, эти феодалы, нашей страны объедалы, которые, воспевая ей хвалу, грабят ее на каждом углу...». Ведь это же про Украину, про меня, про всех нас!

Дом героя сжигают, все его работы превращаются в пепел, все его сбережения исчезают. Он остается один, но всё равно: «Я думаю, что жизнь прекрасна, одно лишь худо - коротка…».

- Какая драматургия Вас больше привлекает?

- Скорее, не драматургия, а литература. Например, Александр Каневский, Ромен Роллан, Евгений Клюев, Януш Корчак. Я не хочу браться за тот материал, который хорошо всем известен. Мне интересен тот материал, который меня волнует, и которого ранее не было на сцене.

- Как вы считаете: культура, в частности, театр может каким-то образом повлиять на сложившеюся ситуацию в стране, в связи с событиями на востоке?

- Думаю, что все зависит от человека, то есть от зрителя. Есть понятие «сверхзадача». Так вот, для меня это то, с чем уйдет зритель из театра. Если это искусство, то оно должно в первую очередь разговаривать с человеком о нем самом. Ведь любой спектакль - это, по сути, модель той или иной жизненной ситуации. Я как бы предлагаю зрителю версию: «Смотри, что может произойти, если…» И, как всякое искусство, театр должен воздействовать эмоционально. Если спектакль «пробивает» зрителя, то это замечательно. Надеюсь, что мои спектакли не оставляют равнодушных в зале.

- Вы себя чувствуете переселенцем?

- Нет. Я чувствую себя изгнанником. Никто нас не переселял, мы ни от кого не бежали. Мы – не беженцы, не переселенцы. Мы изгнанники. Потому что, по сути, меня и мою семью изгнали из родного города, где остался мой дом. Мой сын говорит мне: «Папа, успокойся, того Донецка, который живёт в твоей памяти, уже нет, и не будет». И я с отчаянием думаю: «Неужели он прав?».

В материале использованы фото автора и Игоря Лившица.

Ирина Голиздра, "ОстроВ"