Мы продолжаем публикацию перевода книги Михаэля Шашара "Израильтянин в Донецке". Эта часть посвящена возвращению синагоги еврейской общине города. Эту тему мы освещали неоднократно, в частности, в воспоминаниях Г. Цыгуткина. Но в сегодняшнем материале- дневниковые записи, проникнутые духом того времени.

Падение стены.

Воскресенье,  23.09.1990 года.

Ровно в девять утра я завершаю преподавание иврита своим ученикам на физическом факультете университета. Буквально  за минуту до звонка  обращаюсь к ученикам с просьбой: "Накануне Йом Кипур, очень  возможно,   мне потребуется  ваша помощь в  обновлении синагоги города."

И в  этот  самый  момент входит  в класс глава общины с радостной вестью: ему передали ключи от синагоги, и мы немедленно едем туда, на  улицу  Октябрьская, 36. Сейчас в этом районе проживают, в основном, малоимущие люди, но в прошлом, в 40-е годы здесь проживали более состоятельные*, и среди них десятки тысяч евреев.

Здание синагоги очень запущенное. Напоминаю, что в нём размещается склад реквизита театра кукол. С содроганием входим в огромный зал. Вокруг разбросаны остатки декораций, которые, по- видимому,  не используются много-много лет. Потолок протекает, окна разбиты, все стены грязные и в трещинах. Не осталось никаких напоминаний о синагоге. И всё же я предлагаю, собственно решаю, т.к. всё, что  я скажу, местные евреи примут без возражения: " Мы проведём молитву в Йом  Кипур здесь, а не в зале Театра кукол! Итак, мы, невзирая на то, что синагога сильно повреждена, вернём былую славу этому месту!". Выдержав паузу, я добавляю: "Вычистим его по возможности, украсим, принесём лавки, и таким образом обновится официально и практически жизнь еврейской общины в Донецке!"

Некоторые из  присутствовавших   выглядели удручёнными, но я был решителен и высказал то, что было у меня на сердце. Мы возвращаемся в Дом партии в центре города на еженедельное собрание общества "Алэф". В одиннадцать часов зал полностью забит людьми, не менее  пятисот человек пришло сюда сегодня. Рассказываю о происходящем в Стране. В завершении обращаюсь к местным евреям: -- "Пришёл по настоящему исторический момент с возвращением синагоги общине, и поэтому я прошу всех присутствующих прийти и оказать помощь в восстановлении этого места!  Возьмите вёдра и тряпки, мётлы и рабочую одежду и приходите сегодня после обеда убрать и очистить это место", ---  сказал я.

Один из габаев (старост), человек явно не оптимистичный, просит слова. Он говорит, что хорошо знаком с местными людьми, и поэтому знает, что никто не придёт. По его мнению, необходимо нанять уборщиц для наведения порядка. Но я не отступаю и говорю сотням присутствующим, что будет большим "мицвэ", если каждый хоть немного примет участие в уборке синагоги. Старейшина евреев города, рэбе Шмуэль Семёнович, ему 97 лет, но у него ясная голова, поднялся со своего места и  поддержал моё обращение. И публика в один голос ответила "амэн"! И вот сейчас ничего не остаётся, как увидеть, сколько людей придёт сегодня после обеда. Пользуясь создавшейся возможностью и настроением, я пою в полный голос "На следующий год в Иерушалаиме!". И весь зал рукоплещет, кое-кто даже подпевает. Собрание подходит к концу, времени  час дня. В два мы должны быть в синагоге. Ведь для того, чтобы требовать от других, необходимо вначале самому прилежно выполнять. Вместе с Аркадием, фотографом-любителем, который часто нас подвозит, и не для того, чтобы получить вознаграждение, мы спешим домой  немного перекусить. После этого сразу же едем в синагогу. Пятидесятилетний Аркадий рассказывает, что  родился в доме в районе синагоги. И по мере приближения к старой новой синагоге, в которой он не бывал ни разу, по его лицу можно понять, что Аркадий волнуется.

Многие, и среди них  незрячий и прихрамывающий, беременная и роженица, старик и юноша встречают нас сияющими лицами. У всех было всё необходимое для уборки, и работа закипела. Одни моют окна, другие вытаскивают доски, скопившиеся за все эти годы в зале. Вот кто-то взбирается на высокую лестницу и смывает грязь со стен зала. И ещё кто-то моет деревянные полы. Один человек рассказывает, что здесь младенцем прошёл  обряд  брит-мила. По еврейской традиции кто-то принёс  патефон, и неожиданно еврейская музыка зазвучала в зале, наполненном людскими голосами.  Действительно, радость бедняков**, и ты не знаешь, плакать о тяжёлом прошлом, которое отвергло всё еврейское, или о будущем, в котором имеется немного надежды на еврейскую жизнь, которая уже не будет такой, как прежде.

Истинно великое мгновение и даже историческое! И когда я вижу среди выполняющих это прекрасное дело также детей и подростков, моё сердце подсказывает, что может быть есть надежда на лучшее, Донецк!

Все работают: бьют молотком, соскабливают грязь со стен, драят полы, красят оконные рамы. И когда разрушают деревянную стену, построенную прежними владельцами – работниками театра  кукол, чтобы разделить большой зал надвое, слышны победные возгласы присутствующих, словно в этот момент пала берлинская стена! Каждый и каждая считают для себя обязательным ударить молотком или топором по деревянным балкам, падающим одна за другой. Этим самым отомстить гоям  в порицание другим. И обида, и боль, и горечь, и мучения  с помощью этих ударов передаются немому дереву. Танцуют и поют, волокут и веселятся. Будто бы подлинные образы еврейского местечка, вышедшие из рассказов Шолом Алейхема и Менделя Мохер Сфарим  и вернувшиеся к жизни.

Старейшина евреев города рэбе Шмуэль, который ещё помнит, как здесь молился до закрытия синагоги властями, произносит " Шехияну", и все вместе поём "Ам Исраэль Хай" и "Од Авийну хай" в напеве, которому мы обучали. Глава общины обещает пригласить электрика, который позаботится о надлежащем освещении, и маляра для покраски и ремонта. А также завезёт лавки для молящихся евреев. А я обещаю украсить зал плакатами из Израиля. Моё сердце переполняет надежда, что много людей придёт к порогу этого дома в Йом Кипур, и в особенности в ночь "Коль  недер".  Многие уже спрашивают, когда произносят "изкор" и когда благословляют детей. Словом, евреи города  готовы и расположены к этому событию.

Но учение Торы отодвигает всё остальное, и я вновь спешу в университет радостный и с добрым сердцем на наши уроки иврита. Число учеников растёт, в каждом классе примерно по тридцать человек. Пользуясь возможностью, рассказываю им о происходящем в синагоге, обучаю еврейскому календарю и праздникам и приглашаю всех: мужей и жён, сыновей и дочерей в синагогу в Йом Кипур. Уже вечером, дома, уставшие, но довольные, мы вдвоём пытаемся разобраться в себе и в прожитом дне. Если скажу, что это был один из потрясающих дней моей жизни, похоже, что не покривлю душой. Также, если скажу, что только единицам посчастливилось в их жизни возродить синагогу, которая была закрыта на замки более чем полвека, то не преувеличу.

Малка Будиловская рассказывает, что центр еврейской жизни в Донецке "Алеф" решает выпускать газету. Один раз в две недели на 16 страницах, и это действительно так,  реально и основательно. Ещё один признак возрождения еврейской культуры! Одна из моих учениц, журналистка-еврейка рассказывает, что подготовила статью обо мне и о моей жене по случаю нашего визита в городе под заголовком "Миссионеры из Израиля" и подала её к публикации. Моё ухо восприняло этот заголовок непросто, и я попросил изменить его. Но журналистка объяснила мне, что на русском языке у этого слова нет отрицательной нагрузки,  и оно означает «носители культуры». И я снял своё возражение и согласился оставить этот заголовок.

Интерес к Израилю возрастает, так Малка рассказывает, что профессор литературы университета по имени  Гиршман ( еврей, разумеется ) просил её, чтобы я прочитал лекцию студентам в университете о жизни в Стране, и я с радостью согласился.

Свитки Торы.

Вторник, 25.09.1990 года.