Миг удачи - 18 Февраля 2013 - Юзовка-Сталино-Донецк: страницы еврейской истории

Приветствую Вас, Гость

Главная » 2013 » Февраль » 18 » Миг удачи

10:51 Миг удачи
Сегодня мы помещаем на сайте рассказ Б. Герценова из его книги "По обе стороны войны". Вечером на исходе субботы, когда с телеэкрана доносилась мелодия Чайковского из "Пиковой дамы" - об азарте игры и миге удачи (помните: "Что? Где? Когда?"), меня не оставляли в покое строки письма, только что полученного из Иерусалима. От родственника - двоюродного брата покойной жены. Человек в годах, но с крепкой памятью, он выполнил мою давнюю просьбу: по-военному лаконично поведал об одном дне своей фронтовой биографии. Эти две страницы машинописного текста уточнили и дополнили мои записи в блокноте, сделанные недавно при моей поездке к нему домой. Сами того не подозревая, гвардии старший сержант Григорий Кац и его боевой друг гвардии сержант Николай Ларин оказались на острие боя, который вели полки их стрелковой дивизии. Несколько часов два молодых парня управляли частицей грандиозного сражения, вошедшего в историю Второй мировой войны под названием Курская битва. Мало того, на одной из дорог близ знаменитого русского города могло в те же часы произойти еще одно событие: Гриша Кац и его товарищ едва не встретились там с самим Ильей Эренбургом. Но, как говорят, не судьба: знаменитый писатель оказался чуть в стороне от этой точки на фронтовой карте и беседовал с другими солдатами и командирами. А день спустя рассказывал об этом на втором пленуме Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) в Москве. Полный текст той речи сохранил и недавно обнародовал в Израиле собиратель материалов о еврейском героизме на антигитлеровской войне Павел Песати (см. сборник "Живая память - 2", Кирьят-Бялик, 2002 год). Позволю себе привести отрывок из этой мало известной новому поколению речи. "Только вчера, - сказал на пленуме Илья Григорьевич, - я вернулся изпоездки по линии фронта в районе Курска. Здесь мы вновь столкнулись с явлением, которое вызывает у нас большую боль и одновременно большую гордость. ...Из Курска немцы так быстро отступили, что оставили 900 груженых вагонов. Но они нашли время, чтобы забежать со списком в госпиталь, где в тифозной палате лежали несколько последних курских евреев, и расстрелять их. Когда после этого видишь в Касторной десять тысяч разбросанных фашистских трупов, то испытываешь удовлетворение. И когда беседуешь с евреями - красноармейцами и командирами, принимавшими участие в ожесточенных боях за Курск, то испытываешь удовлетворение вдвойне... Далее Илья Григорьевич сказал: "Позже ко мне явился пожилой еврей, отец прославленного летчика, о героизме которого писали все армейские газеты. Этот летчик был его единственным сыном. Он его очень любил. И вот этот еврей рассказал мне: "Я разговаривал с одним гражданским начальником. Он меня спросил: "Почему на фронте нет евреев, почему они не воюют?" Я ему даже не ответил. Мне очень трудно было говорить. Это было на четвертый день после того, как я получил от командира части письмо о гибели моего сына". Какой же вывод делает писатель из обывательских разговоров о том, будто евреев "не видно на передовой"? "Надо выпустить книгу. Мы обязаны рассказать о том, как евреи воюют на фронте. Не для хвастовства, а в интересах нашего общего дела - чем скорее уничтожить фашизм... Необходимо рассказать правду. Чистую правду. И этого будет достаточно". Надеюсь, и тогда, когда Илья Григорьевич призывал написать книгу о евреях на войне с фашизмом , и сегодня, по прошествии шести десятилетий после Курской битвы, случай из военной жизни, рассказанный Гришей Кацем, пополнит бесчисленное собрание примеров той "чистой правды" о нашем народе на переднем крае войны, о том, как воевал он против фашистов. Вернемся к нашим героям. Полнее уяснить задачу, которую поставило командование на 8 июля 1943 года перед этими бойцами-сержантами, помогают страницы "Военно-исторического журнала" (старший сержант запаса Г.Кац до сих пор собирает исследования о действиях его родной 90-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии). В одном из номеров журнала историк сообщает, что противник в тот день начал наступление несколько ранее ожидавшегося срока и на позиции двух наших армий под прикрытием авиации двинул против наших позиций 450 (!) танков. Но лишь в центре обороны 6-й гвардейской армии гитлеровцам, ценой больших потерь, удалось вклиниться на четыре- шесть километров. Вот куда послали Каца и Ларина! - Приказ командира полка, - вспоминает Григорий, - мы усвоили с первых слов. Взвалили ,на плечи радиостанцию, автоматы, прихватили, сколько могли, противотанковых гранат и отправились на передний край вдоль заминированного поля. Парням стукнуло 38 лет на двоих, им предстояло внимательно наблюдать за передвижениями противника, докладывать об этом на радиоволнах лично командиру дивизии В.Чернову. "Связь вели открытым текстом, а комдив уже по нашим докладам принимал решения, отдавал приказы полкам и батальонам. - Минное поле как раз подходило к окраине села Березовка. Там мы и устроились близ дороги, чтобы нас не видно было, а мы видели все. Сражение загремело ближе к полуночи - в 23.00. И хотя беспрерывно лил дождь, поле боя перед нами - как на ладони. Предусмотрительный немец заранее подготовил фонари на миниатюрных парашютах, то и дело запускал их в небо, и они заливали всю местность вокруг лунным светом. Что может быть лучше?!.. - Ведем свою работу, - продолжает Гриша, - докладываем наверх о переменах в позициях немцев, обозначаем цели для поражения. В какой-то момент почувствовали: в нашу собственную позицию прицелился противник. По мне и Николаю дали из танка беглый огонь. Но трассирующие пули ложились далеко за нашими спинами. Но стало ясно: рацию запеленговали! Делать нечего - продолжаем поддерживать связь с КП дивизии. Опасность тем временем нарастала, по нас вдруг стали стрелять из автоматов, довольно большая группа немцев приближалась к нам. Послышались даже голоса: "Рус, сдавайся!" Немцы, что называется, дышали в наши лица, но еще не настолько, чтобы заставить поднять руки. Мы усилили ответный огонь, и противник притих. -А дождь все лил. Лежим с Николаем рядом на мокрой земле, в грязи, под плащ-палатками, сложенными вчетверо, и продолжаем свои донесения. Тут и танковое сражение начало стихать. Стали отходить с поля боя поврежденные машины, отбиваясь, как могли, от наседавших немецких громадин. А вот один танк с крестами на броне оторвался от своих и, чувствуем, как танкисты присматриваются прямо к нашему окопу. Не торопясь развернулась машина поперек дороги и как бабахнет из крупнокалиберного пулемета! Но - с близкого расстояния, настолько близкого, что мы оказались в мертвой зоне, неуязвимыми для пуль. Тогда танк решительно загрохотал своими гусеницами и, повернувшись, двинул на нас. Запас гранат у нас кончился давно, а разве пулей броню возьмешь! И решение первым пришло моему другу - Ларин в полный голос крикнул: "Давай в рожь!" Понял - танкисты туда непойдут, посевы заминированы. Но сам он броситься к спасительным для нас противотанковым минам не успел, и бронинрованная громада настигла моего товарища. А я, честно говоря, с перепугу не успел понять, куда он звал меня, не поднялся, а всем своим хлипким телом пацана прижался, по-русски говоря, к земле-матушке: авось выручит. Очнулся я не скоро: когда меня укладывали в машину, часы моих спасителей показывали три утра уже следующего дня. А что было до этого, не помнил: не мог усвоить, что случилось. Встать не было сил - ноги не держали. Ослеп я - ничего не видел. На ощупь понял: карманы вывернуты, ни документов, ни пистолета, ни часов не оказалось - немцы, видимо, сочли убитым, махнули на меня рукой. После большого напряжения начал кое-что припоминать. Где мой Ларин? Пополз было сразу в сторону минного поля, куда устремился Николай, и в темноте наткнулся на тело - много ли йадо танку, чтобы управиться с одним человеком?! Нащупал нашу рацию, кое-какое снаряжение. Вспомнилось: я где- то тут лежал, но, видимо, траки соскользнули малость в сторону и только самым краем меня зацепили, оставив сильнейшую боль в правой ноге и какой-то странный гул в голове. - Миг удачи? - спрашивает себя Гриша. - Думаю, даже на войне этот счастливый случай - один из миллионов. Девятнадцатилетний солдат тогда еще не знал послевоенной статистики: из ста его ровесников, ушедших в ту пору на передовую, вернулись только трое! Он, Гриша Кац, и оказался одним из этих счастливчиков, хотя продырявленный и ощипанный пулями да осколками. Не один раз. И каждое ранение - на поле, в бою, это было замечено и отмечено. Здесь, под Прохоровкой, например, ему вручили орден Красной Звезды, в бою за Витебск, где снарядный осколок попал в щеку, поразил челюсти, за храбрость солдату вручили медаль "За отвагу". После ранения под Ригой рядом прикрепили орден Славы. Венчает набор наград бойца орден Отечественной войны первой степени. Тысячи фронтовиков живут ныне в нашей стране. Живет среди них в столице - Иерусалиме вместе со своей семьей и Григорий Кац. Борис Герценов Холон, Израиль
1 2 3 4 5 Нравится Категория: Горькие дни войны \| Просмотров: 1220 \| Добавил: Liza \| Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0