Геся Кац со своей матерью
Шейне-Ривой Гольдштейн
- сестрой моего деда Лейбы.

Он водил меня по городу, с любовью показывая улицы и площади Донецка, рассказывая о нем как о живом существе, которое он взращивал и любил многие годы. Сейчас я не помню деталей этих разговоров, но осталось впечатление, что этот город ему очень дорог. И неудивительно, ведь здесь он родился, и этот город он восстанавливал после войны.
А потом он повел меня на 1-ю линию в район Донецкого металлургического завода и показал одноэтажный дом, где когда-то жил мой дед с семьей, где родились мой отец Иосиф и моя тетя Юдифь во втором браке моего деда с бабушкой Олей после смерти первой его жены Пеккер Фейги Соломоновны.

Лев Борисович Гольдштейн
с детьми: Сарой, Нисоном и Еелом

От первого брака у деда осталось трое детей: маленькая Сарра, средний Нисон и старший Еел, который в 16 лет умер от прогрессировавшего генетического заболевания. Для второй жены Льва Борисовича - молоденькой Голды Блинчевской (моей бабушки) все дети, и двое родных и трое приемных, были одинаково дороги и любимы, о чем они сами не раз говорили мне много позже.
Лев Борисович (Лейба) был довольно зажиточным человеком – он был хозяином угольного склада, снабжавшего горожан - ведь тогда не было ни газа, ни электричества, дома отапливались углем и освещались керосиновыми лампами.
С приходом Советской власти угольный склад был национализирован, а Лейба оставлен его директором, пока уголь не иссяк, и склад не закрыли. Поразительно! При Советской власти все и всегда было дефицитом: хлеб, иголки, уголь в центре Донецкого угольного бассейна. При этом Лейба, как бывший "буржуй", был лишен права голоса и других гражданских прав, а дети "лишенца", чтобы поступить в ВУЗ должны были заработать "рабочий стаж". Нисон работал горновым в доменном цехе, а Иосиф и Сарра каменщиками на стройке.
В советские годы Лейба работал бухгалтером в образовавшемся Индустриальном институте. Был очень порядочен, добр, любил своих детей, которые тоже очень любили его. Он умер от инфаркта,. По рассказам Геси Каца в этом доме постоянно звучала музыка, песни, а дети устраивали для взрослых спектакли.

Лейба и Голда Гольдштейн (Блинчевская) с детьми:
Нисоном, Сарой, Иосифом и Юдифь.

Показывая мне город и рассказывая о моих родственных связях, Геся ни словом не упомянул о своем военном и героическом прошлом, о своих ранениях и пережитых на войне годах. И только сегодня к своему стыду я что-то узнал об этом человеке и не от него самого.
А получилось это так. В ответном письме Елизавете Гиллер я посоветовал ей написать в ее сайте о Григории Каце, как о человеке, чья жизнь и работа были тесно связаны с историей города Донецка. Правда, теперь он живет в Израиле.
В ответ она пишет мне, что на сайте, публикующем материалы о ветеранах Великой Отечественной Войны iremember.ru «Я помню», есть его большое интервью Григорию Койфману, впервые опубликованное 18.07.2006, где он рассказывает о военном периоде своей жизни. И еще написала она мне, что, будучи в Израиле, она встречала его.
На указанном сайте я разыскал Гесино интервью, читал и постепенно осознавал, с каким значительным и интересным, героическим и скромным человеком свела меня судьба и родственные связи. Мне захотелось немедленно с ним поговорить, связаться, напомнить о себе. Я перелопатил все свои записи в тетрадях и на листках, и все же нашел его телефон, оставленный когда-то моей двоюродной сестрой. Неуверенно наудачу набираю израильский номер и … о чудо! – попадаю к нему в квартиру. Мы проговорили с ним почти час, мы вспомнили и дядю Симона, и моего папу, и мои приезды в Донецк, и опять ни слова о нем самом. И все же пару фотографий я упросил его прислать мне.

1. Григорий Кац с женой Эммой, перед парадом Победы, 2009 г.
Израиль, 9 мая 2010 г.
2. Дочь Татьяна

 

P.S. Материал о Григории Каце читайте здесь