Сегодня мы помещаем на сайте статью о наших земляках,  Леониде и Галине Норкиных.
Этот материал  написала  Елена Чернухина и опубликовала  в газете "Макеевский рабочий". Мы уже знакомили вас с рассказами  Леонида и Галины об их родных, об участии этой четы в  подготовке автопробега по местам боевой славы Шахтерской дивизии. Сегодняшняя статья посвящена благородной миссии, которую взяли на себя Леонид и Галина: они занялись расшифровкой фронтовых писем времен Великой Отечественной войны.

В который раз жизнь убеждает в том, что случайностей не бывает. С этой удивительной парой, нашими земляками Леонидом и Галиной Норкиными, редакции «МР» посчастливилось познакомиться еще в прошлом году. Это случилось в рамках автопробега из Макеевки в Берлин «Дорогами Победы»: «Шахтерская 383». 

Предваряя этот проект, мы рассказывали на страницах газеты о судьбах солдат Шахтерской дивизии. Одним из героев публикации стал родственник Норкиных – дошедший до самого Берлина капитан Яков Крючков. Тогда мы еще и предположить не могли, что Леонид и Галина Норкины сами достойны не просто рассказа о них в газете, а и уважения, восхищения, благодарности… 

Эти люди занимаются уникальным делом – расшифровкой фронтовых писем времен Великой Отечественной войны. Расшифровкой в самом прямом смысле этого слова. 

Рукописи не горят

Этот не знающий аналогов проект начался для них с небольшой заметки в газете. 

- Мы с мужем из того поколения, которого коснулась война, поэтому для нас память о прошлом наших отцов - святое, - рассказывает Галина Норкина. – В нашем семейном архиве  тоже сохранились копии некоторых писем родных и близких нам людей из того времени. Однажды я прочитала материалы доктора исторических наук, работающего в Израиле, в Тель-Авивском Университете, Леонида Смиловицкого. Он является автором проекта «Невостребованная память» по сохранению писем военных лет. Его статьи стали толчком для сотрудничества с этой программой, и я стала ее волонтером. 

Историк Леонид Смиловицкий собирает фронтовые письма уже не первый год. Люди, чудом сохранившие уникальные памятники истории на протяжении десятилетий, присылают ему эти листочки, которые буквально дышат памятью, со всего мира. На основе этих писем автор проекта готовит материал для будущей книги памяти. Вот-вот он будет готов.

- Письма, телеграммы, почтовые карточки, благодарности, наградные листы, похоронные сообщения... Атмосфера, которую они с собой несут; переживания; осознание того, что эти листочки - из того самого времени, оставляют ощущение сопричастности, - говорит Леонид Смиловицкий. – На самом деле писем сохранилось очень мало. И когда вдруг случается удача, и кто-то приносит «треугольник», я чувствую себя счастливым. Ни разу в советское время не было издано ни одного сборника писем о тяжелом материальном положении в тылу, безвозвратных потерях на фронте, отчаянном голоде и непосильном труде эвакуированных, эпидемиях и детской смертности, каторжном труде в колхозах… Всё списывали на войну. Считалось, что даже в голодном тылу лучше – там не стреляли, не бомбили и не взрывали. А что происходило на самом деле? Были люди, которые вопреки всякой логике, писали, передавали письма, вели дневник. Как работал у людей внутренний цензор, и что им приходилось приносить в жертву самоконтролю, одному богу известно. 

Когда память болит

Эти письма содержат неповторимые детали, иногда – наивность, а порой и суровую констатацию. Воевавшие в действующей армии вспоминают, что политработники специально инструктировали солдат и офицеров не писать правду о лишениях и потерях, избегать в письмах домой любой негативной информации. С одной стороны, чтобы не выдать военную тайну, а с другой - не разочаровывать родных, которые и так выбиваются из сил, чтобы помочь фронту. Письмо с фронта всегда было радостью, даже если лишено содержания. Пишет - значит, жив, значит, есть шанс, что вернется.

- Я получаю письма и отвечаю на телефонные звонки из разных стран, где оказались бывшие участники Великой Отечественной войны: Белоруссии, Украины, России, Молдовы, Грузии, США, Канады, Австралии… Но самые трогательные звонки из Германии. Это старики, которые потянулись туда от советской и постсоветской безысходности вслед за детьми. Однако, несмотря на сытую жизнь, память у них продолжает саднить, - говорит Леонид Смиловицкий. – Недавний случай: звонит ветеран: «Я с первых дней был на фронте, я такое повидал… Возьмите мои письма, детям некогда, а внуки – уже немцы…». Удивительно, что письма отправляют не только заказной, но даже простой почтой - привыкли, что в Германии все работает, как часовой механизм. Представляете, открываешь почтовый ящик, а там подборка из 20 писем и открыток 1942-1943 гг. и похоронка… Оригиналы! У меня самого сердце стучит, когда я их читаю. Первое письмо – мама и папа, меня уже многому научили, еду на передовую. Второе – перед боем, третье – представлен к медали «За отвагу» за подбитый танк, четвертое – похоронка… 

Стирая границы

Тысячи историй, каждая из которых – уникальна и неповторима, за каждым письмом – судьба конкретного человека, а иногда и целой семьи. Длительное хранение, порой совершенно неразборчивый почерк авторов – все это затрудняет прочтение писем. Поэтому и понадобилась историку помощь в расшифровке рукописей. 

Семья Леонида и Галины Норкиных занимается реконструкцией писем уже около двух лет. За это время расшифровать им удалось сотни военных треугольников. Выходцы из Донбасса, сегодня они живут в Германии, в городе Регенсбурге. Технические возможности современного мира стирают границы. Не только географические. Переписку они ведут с единомышленниками по всему миру, с людьми разных поколений – кто-то видел войну воочию, кто-то знает о ней уже из рассказов прадедов. 

- Нужно обладать большим терпением, знанием психологии человека, писавшего письмо; чувствовать, чем он жил, его тревоги и заботы. Очень важно сохранить стиль автора письма, - рассказывает о специфике работы Леонид Норкин. - С другой стороны, эти письма – живая история, это роман в письмах, порой с продолжением, порой без… Так получается, что мы живем судьбами чужих нам людей, любим их близких и ненавидим их врагов. Письма живые, в них пульсируют заботы и тревоги.

Иногда письма настолько тяжелые в эмоциональном плане, что работать над ними просто невозможно.

- Так было с блокадными письмами из Ленинграда. Я уже немолодой человек, и общение с ними просто выбило меня из колеи. Разболелось сердце, подскочило давление, - вспоминает Галина Норкина. – Они произвели на меня такое впечатление, что я не спала всю ночь. Сначала читала, а потом под утро села восстанавливать тексты. Печатала письма и чувствовала отношения этих людей: как Моисей любит Таню и Верочку, как он обижен на сестер, какие житейские советы дает жене…

Спешите не опоздать

Той работе, которую выполняют эти люди, несомненно, нет цены. Эти ожившие рукописи еще будут использованы будущими поколениями историков и всех, кому интересна эпоха Великой Отечественной. Ведь какие источники информации могут быть более достоверными, чем рукописи людей, живших в тот период?

- Эти письма хранят в себе память о тех драматических событиях, которые сегодня стали уже историей, - говорит Леонид Смиловицкий, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Центра диаспоры при Тель-Авивском университете. - Нас интересуют все письма, которые еще чудом сохранились в семейных архивах. Собрать письма – значит, уберечь от забвения память о многих людях и тех, кто был им дорог. 

Времени до окончания этого проекта осталось совсем немного. Если в ваших семейных альбомах тоже сохранились треугольники с войны, поделитесь этими уникальными рукописями с другими. Сейчас, как никогда, важно правильно, не искажая смысла, расшифровать нашу память.

Елена Чернухина